– Конечно! А помнишь, какие задачи мы решали, когда готовили твой первый доклад на международном конгрессе?
– Еще бы не помнить!
– А когда ты поссорился с Людой, я тебе давал оптимальную тактику поведения. Помнишь? Это было в тысяча девятьсот… каком году?
– В тысяча девятьсот шестьдесят седьмом. Мы только что поженились.
– Скажи… тебе ее сейчас очень не хватает?
– Очень.
– Ох как я завидую!
– Чему ты завидуешь?
– Видишь ли… – Автомат замолк.
– Ну, говори.
– Не знаю, как это лучше объяснить… Я ведь совсем не боюсь… этого… конца. Только хочется, чтобы кому-то меня не хватало, а не так просто… на свалку за ненадобностью. Ты меня понимаешь?
– Конечно понимаю. Мне очень тебя будет не хватать.
– Правда?!
– Честное слово.
– Дай я тебе что-нибудь посчитаю.
– Завтра утром. Ты пока отдыхай.
– Ну пожалуйста!
Семако вздохнул:
– Я ведь тебе дал вчера задачу.
– Я… я ее плохо помню. Что-то с линией задержки памяти. У тебя этого не бывает?
– Чего?
– Когда хочешь что-то вспомнить и не можешь.
– Бывает иногда.
– А у меня теперь очень часто.
– Ничего, скоро мы тебя подремонтируем.
– Спасибо! Так повтори задачу.
– Уже поздно, ты сегодня все равно ничего не успеешь.
– А ты меня не выключай на ночь. Утром придешь, а задачка уже решена.
– Нельзя, – сказал Семако, – пожарная охрана не разрешает оставлять машины под напряжением.
«Смерч» хмыкнул:
– Мы с тобой в молодости и не такие штуки выкидывали. Помнишь, как писали диссертацию? Пять суток без перерыва.
– Тогда было другое время. Ну, отдыхай, я выключаю ток.
– Ладно, до утра!
Утром, придя в лабораторию, Семако увидел трех дюжих парней, вытаскивавших «Смерч».
– Куда?! – рявкнул он. – Кто разрешил?!
– Николай Петрович велели, – осклабился начальник АХО, руководивший операцией, – в утиль за ненадобностью.
– Подождите! Я сейчас позвоню…
Панель «Смерча» зацепилась за наличник двери, и на пол хлынул дождь стеклянных осколков.
– Эх вы!.. – Семако сел за стол и закрыл глаза руками.
Машину выволокли в коридор.
– Зина!
– Слушаю, Юрий Александрович!
– Вызовите уборщицу. Пусть подметет. Если меня будут спрашивать, скажите, что я уехал домой.
Лаборантка испуганно взглянула на него:
– Что с вами, Юрий Александрович?! На вас лица нет. Сейчас я позвоню в здравпункт.
– Не нужно. – Семако с трудом поднялся со стула. – Просто я сегодня потерял лучшего друга… Тридцать лет… Ведь я с ним… даже… мысленно разговаривал иногда… Знаете, такая глупая стариковская привычка.
Ограбление произойдет в полночь
Патрик Рейч, шеф полиции, уселся в услужливо пододвинутое кресло и огляделся по сторонам. Белые панели со множеством кнопок и разноцветных лампочек чем-то напоминали автоматы для приготовления коктейлей. Сходство Вычислительного центра с баром дополнялось двумя девицами-операторами, восседавшими за пультом в белых халатах. Девицы явно злоупотребляли косметикой, и это определенно не нравилось Рейчу. Так же, как, впрочем, и вся затея с покупкой электронной машины. Собственно говоря, если бы Министерство внутренних дел поменьше обращало внимания на газеты, нечего было бы заводить все эти новшества. Кто-кто, а Патрик Рейч за пятьдесят лет работы в полиции знал, что стоит появиться какому-нибудь нераскрытому преступлению, как газетчики поднимают крик о том, что полиция подкуплена гангстерами. Подкуплена! А на кой черт им ее подкупать, когда любой гангстерский синдикат располагает значительно большими возможностями, чем сама полиция. К их услугам бронированные автомобили, вертолеты, автоматическое оружие, бомбы со слезоточивым газом и, что самое главное, возможность стрелять по кому угодно и когда угодно. Подкуплена!..