С мыслями об этой задумке я и засыпа́ла ужасно устав за этот долгий и насыщенный событиями день. Уступив свою комнату сестре и её семье, вместе с братом расположились на кухне, так что утром нас подняли катастрофически рано, даже мой плезис не успел до конца зарядиться. Богдасар ворчал, отмахиваясь руками, чуть не влепив увесистой ладонью мне в висок.

– Богдасарчик, но мне нужно готовить завтрак, – пыталась найти его пятку под одеялом мама, именно так она будила его в детстве.

– Сержант М-Л1748, подъём! – Звучно выкрикнула бабушка Лиз, и о чудо Богдасар подскочив, ошарашенно уставился на неё, приложив руку к виску. – А может мне устроиться к вам на полигон? – Ухмыльнулась бабушка.

Округлив глаза, брат осматривал кухню, осознав, всё же где он завалился обратно на подушку, закатив глаза:

– Нет, бабуль, тебе нельзя. Такой дисциплины никто не выдержит. – Но тут его плезис замигал зелёным, что означало «режим». – Вот же… – Чуть не выругался он.

Мама суетилась всё утро, на редкость, пребывая в отличном настроении. Всё же брат был её любимцем, не могла она вести себя с ним по-другому. То ли дело мы…

На завтрак были оставшиеся куски капустного пирога. Это ли не роскошь, есть в обычное утро пирог, а не синтетическое желе. Только эта мысль промелькнула в моей голове, и мама водрузила упаковку с тубами желе со вкусом моркови в центр стола. Аккуратно расфасовав контейнеры для каждого, она никак не унималась. Ясмин терпеливо смотрела, как упаковывается сумка Маргаритки. Но она молчаливо улыбалась, явно сдерживая себя от того, чтобы не начать всё переделывать. Богдасару достались тайные припасы, плотно завёрнутые в чёрную полиэфирную упаковку, так чтобы никто не мог увидеть содержимого. Наша кладовка, выложенная из обломков камня, практически опустела, обнажив серые покрытые привычной белой изморозью стены. Ну и пусть! Оценила она последствия вчерашнего пиршества. Я очень рада, что хотя бы вечер мы были всё вместе.

Богдасару пора было отправляться на полигон, мама томно вздыхала и даже украдкой вытирала уголки глаз. Отец по-мужски пожал руку, но окинув взглядом повзрослевшего сына, не сдержавшись, обхватил парня за плечи, похлопывая по спине.

– Пап, всё отлично. – Оторопел толи растрогавшийся, то ли смутившийся таким приливом чувств наш всё так же улыбчивый Богдасар.

– Знаю, сынок, знаю. – Смутился отец. – Ты хоть сообщения присылай почаще.

– Совсем большой стал, не знаю, увижу ли тебя ещё. – Протянула руки бабушка Марта. Мы были не удивлены этим словам, но всё же комок подступил к горлу, это действительно было так, слишком сильными становились её приступы астмы день ото дня.

Барт пытался что-то пролепетать, подбадривая, но бабушка Лиз быстро перехватила его.

– Ох, сорванец, знаю в кого твой буйный нрав, не слушай ты наших причитаний, будущее за вами. – Глаза бабушки Лиз сверкнули неугасающей синевой. – Только всегда думай дважды.

Брат кивнул и ещё немного напутствий от мамы губы, которой уже почти дрожали, в тот момент я думала, как же тяжело осознавать, что есть в этом мире близкий человек, но как невыносимо не знать, что с ним в этот момент. С этими меланхоличными мыслями брат почти волоком потащил меня в сторону электромобиля. Ему не только предоставили сутки увольнительной, но и дали электромобиль с эмблемой космодрома.

Почти всю дорогу я пыталась представить как там, на строительстве космического шаттла. Какой он из себя этот полигон, сам космодром, и, конечно же, шаттл. Стать аэро – инженером или тем более астронавтом мечтал любой и не только мальчишка, но отбор был настолько жёстким так, что, получив приглашение, на испытания Богдасар почти вопил от счастья, а всё вокруг были удивлены. В основном эта привилегия жителей купола и их детей, но бывают и исключения. Мой брат, один из них.