– А это письмо, граф, – Наполеон извлёк из кармана мундира вчетверо сложенный лист бумаги, – я прошу вас сегодня же вручить Бэтси Балкомб.

– Да, сир. Разрешите идти? – Граф откланялся и направился к выходу.

Наполеон, стоя у окна и наблюдая, ка отъезжает из резиденции уверенно сидящий в седле граф Лас-Каз, промолвив, глядя на клонящееся к закату солнце:

– Странно, но меня не покидает ощущение, будто я только что совершил очень важный в своей жизни поступок. Возможно, один из самых главных… И я жалею лишь об одном: я никогда не узнаю того, что скрыто в этом свёртке…

Бетси приветливой улыбкой встретила курьера бывшего императора и, усадив графа в прохладной гостиной выпить чашку кофе, удалилась в свою спальню с тем, чтобы написать ответ пылкому корсиканцу.

Прежде чем уйти, юная кокетка представила Лас-Казу находившегося в гостях у Балкомбов представителя ордена иезуитов: темноволосого мужчину 40—50 лет с приятными чертами лица, в чёрной рясе.

– Извините, не расслышал вашего имени, святой отец, – полюбопытствовал граф у своего нового знакомого, после того как они остались вдвоём.

– Ксафан. – Голос мужчины оказался неожиданно низким для его внешности.

– Что привело вас на этот Богом и людьми забытый остров?

– Неустанная служба Господу Богу. Наш орден располагает сведениями о том, что на острове Святой Елены находятся в руках частных лиц оригиналы рукописей одного из апостолов Христа. И Папа Пий дал указание ордену срочно разыскать их и доставить в Рим. Вы могли бы, граф, оказать неоценимую услугу ордену и лично Папе, посодействовать нам в этих поисках? Надеюсь, понимаете…

Ксафан замолчал и впился глазами в лицо Лас-Каза —… что оказание помощи Церкви является святым долгом каждого истинно верующего прихожанина и Бог сторицей воздаст за это…

Иезуит пристально и выразительно посмотрел на графа: «И напротив, Он жестоко покарает противников святой Церкви».

– Вот это да! Поразительно! – щёлкнуло в голове графа. – Он что-то знает или это случайное совпадение?

– Я, разумеется, готов оказать и лично вам, и Папе всяческую поддержку в решении этого вопроса, – с трудом скрывая изумление и неожиданно зародившийся в душе страх, ответил Лас-Каз, – но, к моему глубочайшему сожалению, пока мне ничего не известно о каких-либо библейских документах. Я постараюсь навести соответствующие справки через моих доверенных людей на острове. Давайте вернёмся к этому разговору дней через 7—10.

– Договорились. – Ксафан благодарно склонил голову. – Благодарю вас, граф. Полагаю, что мы свами встретимся в любом случае.

Однако через десять дней после беседы с иезуитом граф Эммануэль де Лас-Каз был ложно обвинён англичанами в тайном пособничестве бывшему императору Франции в попытках возобновления секретной переписки с рядом влиятельных лиц в Европе, в том числе с Люсьеном Бонапартом, и выдворен с острова Святой Елены на мыс Доброй Надежды.

Стоя на борту отплывающего корабля и наблюдая, как постепенно исчезает в туманной дымке последнее пристанище Наполеона, граф бережно прижимал к груди вручённую ему неистовым корсиканцем бесценную посылку.

Ах, если бы он мог представить, какие удивительные приключения предстоит пережить третьей рукописи Иоанна…

11 июля 1943 года, Курская дуга, деревня Прохоровка, позиции 5-й танковой армии генерала Ротмистрова накануне величайшего танкового сражения.

В блиндаже разведбатальона идёт допрос пленённого ночью офицера дивизии СС «Рейх» гауптмана Пауля фон Крюгера.

Командир разведбатальона майор Бобров с красными от бессонницы глазами нервно расхаживает из угла в угол.