Девушка очень шустро вскарабкалась по дереву и продолжила свой путь уже не по земле. За месяц она превосходно научилась перемещаться, используя прочные лианы. Она поняла, что так более безопасно. Добравшись до того места, откуда доносился шум, она увидела леденящую кровь картину: Джудор, который явно прилагал все усилия, чтобы перевалить через себя тушу убитой кошки, никак не мог выбраться, а Ксагер, поваленный на лопатки, пытался голыми руками сдержать пасть дикого животного, так и мечтающего им полакомиться. Зубы кошки порядком разодрали мужские руки, по которым тонкими струйками стекала алая кровь.

Фиолена оказалась точно над Ксагером и задержалась лишь на несколько секунд, прежде чем спрыгнуть вниз, только для того, чтобы выхватить из-за пояса стилеты. Девушка оказалась верхом на диком животном, которого еле сдерживал мужчина. Перекрёстный взмах её рук, стиснувших стилеты, и горло кошки было перерезано, а её туша, равно, как и тело девушки, придавили Ксагера, не успевшего и понять, что произошло. Он видел только столь любимые, практически бесцветные серые глаза девушки, спасшей его жизнь. Да, Фиолена была его валькирией, она воплощала всё то, что ему так нравилось, что он и не рассчитывал найти в девушке. Подняв на неё взгляд, он понял, что тонет навсегда, тонет не только в омуте её глаз, а в ней самой, без остатка. А она лишь улыбнулась ему, как всегда непринужденно и открыто, как могла это делать только для него.

Спустя полгода жизни на острове вместе с четырьмя Элементалами Альфареане неплохо справлялись, основательно обустроились, построенный дом преобразился. Была сооружена мебель, а шкуры убитых животных Фиолена предложила широко использовать: часть из них шла на одежду, другие – на благоустройство дома. Клиалия и Мальдора сначала не могли привыкнуть к своим новым нарядам, которые едва прикрывали их тела, но смирились с ними, осознав кое-какие их преимущества.

Фиолена до неузнаваемости изменила свою комнату. Она использовала шкуры для всего: сделала ковры, обустроила подобие спального места, даже сообразила шторы, которые не позволяли проникать жарким солнечным лучам через круглое отверстие, служившее окном. Спала она, постелив на кровать несколько ровно вырезанных кусков плотных шкур, сплетённых вместе. Таким же образом она сделала и одеяло, но более тонкое и не такое тяжёлое, в которое она закутывалась прохладными ночами. Когда Ксагер оказался в этой комнате, он был поражён. Он, конечно, знал, что девушка стала охотиться, как он и Джудор, но не подозревал, что та, так преуспела. Она, в отличие от них, убивала животных не только ради пищи. И это ей явно нравилось. А ему, безусловно, нравилась она сама.

Но когда Фиолена охотилась, обрабатывала шкуры или создавала из них всякие вещи, она попросту ещё и отвлекалась от мыслей о Ксагере и Залире, которых она так часто видела вместе. В этом она находила для себя маломальское спасение. Ведь девушка не знала о природе их взаимоотношений, начиная считать их парой.

Фиолена чувствовала невыносимую боль, видя, как Ксагер часами общается с Залирой. Она не могла спокойно наблюдать за этим, поэтому предпочла одиночество, позволяя себе общение с Альфаренами и Элементалами только по мере необходимости. Снова, как когда-то в детстве, она стала держаться особняком ото всех. Сейчас так было проще, хотя она никогда не искала лёгких путей.

Одним ранним утром Фиолена долго бродила вблизи горного водопада. Он был такой шумный, резкий, одурманивающий своей прохладой и красотой, такой же, как Фиолена. Она подолгу могла сидеть здесь и наслаждаться. И сейчас она стояла и смотрела, как блики солнца играли в водной стихии, как его лучи и брызги воды создают невообразимую, яркую радугу. Ей было хорошо здесь одной. Но вдруг её внимание привлекло какое-то едва уловимое движение где-то недалеко от неё.