А предназначение наше, как и для остальных народов в целом и каждого индивида в частности, весьма просто для разумения – познание истины в определённых условиях. Освещённый аллегорическим сиянием взгляд на русскую историю позволяет утверждать, что обстоятельства и условия, в которых почти всегда (очень оптимистичное словосочетание, более правдоподобно звучит слово «вечно») находятся народы России, мягко говоря, крайне тяжёлые. Этого тоже никто видеть не хочет, выдавая за понимание русской души и вообще нашего бытия большей частью надуманные и унизительные спекуляции.

Возьмём самый простой и недалёкий пример, подтверждающий это мнение, верный как при идее социального равенства, так и при разгулявшемся капитализме. Я говорю о проблеме детских садов, которых у нас не хватало даже при развитом социализме. Теперь при «развитом» капитализме ситуация ещё хуже.

Не буду умножать примеров из других областей бытия, каждый читатель может найти их сколько душе угодно в военных ведомствах, в социальной сфере, профессиональной деятельности и т. д. и т. п.

Таким образом, явления обыденной жизни на протяжении многих веков фактически подтверждают миссию русского народа в познании истины и Бога – тяжелейшие, непереносимые для многих других народов условия. Не потому что мы отсталый народ, а потому что так устроена наша жизнь – преодолевать кажущуюся, но всегда реально ощутимую бессмыслицу. Разумеется, эти бремена истолковываются тоже не в нашу пользу.

Что делать, и тяготы сии русский человек переносит своеобразно. По большому счёту, выделяются два психологических приёма выхода из разного рода затруднений – воровство и пьянство, часто идущие рука об руку. Это своего рода ментальные реакции сознания на все те напасти, которых у нас всегда с избытком, взять для примера хотя бы две из них – дураки и дороги. Есть и ещё «беда» – праздники, не говорю уже о количестве чиновников.

Я отнюдь не хочу сказать, что у нас все либо воры, либо пьяницы. Это скорее рефлексия на те представления нас самих о самих себе же и на те мнения, которые сложились о России и её обитателях у близких и не очень близких соседей, не говоря уже о врагах. С другой стороны, трудно не заметить сих двух братьев-близнецов, гуляющих от края и до края необъятных просторов Руси. Говорить же, что в нашей любимой стране нет ни воровства, ни пьянства, значит смотреть на неё через тот зрительный прибор, о котором доподлинно известно, что он помогает как мёртвому припарки. Это – брёвна, которые не все хотят вынимать из глаз.

Безусловно, исходя из человеческой природы, можно сказать, что мы не подписывали подобного договора с Творцом. С другой стороны, а кто нас спрашивал? Кто спрашивал или спросит (это невозможно даже гипотетически) эскимоса, живущего в условиях вечной мерзлоты, или камбоджийца, пережившего времена «Красных кхмеров», в каких обстоятельствах ему жить, познавая мир и самого себя?

Единственный народ, как они сами об этом говорят, с кем Всевышний заключил договор – израильтяне. Правда, притязания иудеев по плоти на диалог с Творцом оказываются несостоятельными. Ведь в Библии речь идёт не о каком-то отдельно взятом народе из множества этносов земли, но об иудеях по внутреннему удостоверению. Доказательством сего служат слова Павла: «Ибо не тот Иудей, кто таков по наружности, и не то обрезание, которое наружно, на плоти; но тот Иудей, кто внутренно таков» (Рим. 2:28—29).

Разумеется, верить Павлу в иудейской традиции считается дурным тоном. Поверь же иудей по плоти словам Павла, ему пришлось бы отказаться от своего дутого первородства перед другими людьми. Для иудеев по плоти в словах апостола кроется страшный смысл: есть