Глупо думать, что события развивались по воле одного человека или одной партии. Ленин, а вслед за ним Сталин и партия, стали заложниками процесса, который вырвался за пределы исторических задач на Руси и пытался решить задачу всемирного, а не в отдельно взятой стране, равенства. Но её невозможно было решить одной идеей, какой бы прекрасной она ни была, тем более с одной попытки. Даже при том, что цель Иосифа была светлой. Нетерпимость же к инакомыслию приносит всегда одни и те же – горькие плоды. Я говорю о том, что русский народ, подобно любому другому, проходит все стадии познания, которые описаны образным языком в Священном Писании.

Возможно, в это трудно поверить с ходу, однако народ русский тоже встречает истину в образе Христа, приветствуя Его. Я говорю о Христе как об образе Истины. Есть только одно маленькое «но», отличающее нас от других обитателей планеты Земля. Нам никогда не хватает того последнего шага, который делают другие народы. Я говорю о распятии. Им же достаёт смелости не только принять какую-нибудь идею, но и распять её впоследствии, отделив истинное от ложного, а добрые плоды от злых.

Сталин был самым верным последователем социалистической идеи, но как и народ, которым он правил, не сумел распять агнца. А это необходимо проделывать с любой идеей, и с коммунистической тоже. Логика библейских событий не оставляет камня на камне от иного образа действий. Распятие, как и предательство – непереходимые вехи на пути познания и самой жизни. Странно, что мы этого не замечаем. Будто Библия написана для каких-то инопришельцев, а не для нас.

Русский человек, как и представитель любого другого этноса, конечно, тоже может предать в самом буквальном смысле этого слова. Этим народы как раз-таки и не отличаются друг от друга. Неважно, каковы мотивы этого поступка – корысть или обстоятельства, безответная любовь или трусость.

В «моей» истории русский человек не способен на предательство единственно верной идеи или учения. Я имею в виду поступок Иуды. В сакральном смысле нам его всегда не хватает. А если и находится смельчак типа Столыпина, то его аграрной реформе всё равно не было дано осуществиться полностью, а «двадцать лет покоя внутреннего и внешнего» нам теперь никто не даст. К слову, в результате его даже не оконченных реформ крестьяне в 1916 году засевали на собственной и арендуемой земле 89,3% земель и владели 94% сельскохозяйственных животных.

Это стало возможно благодаря тому, что земля из общественной собственности переходила в частную собственность. Сей факт кажется удивительным, но оказывается, после отмены крепостного права в 1861 году и до первой революции 1905 года земля большей частью находилась в коллективной собственности (так называемые сельские общества) и не принадлежала крестьянину на правах собственности. Ею распоряжалась община («мир»), которая распределяла её по «душам», по «едокам», по «работникам» или каким-либо иным способом (из 138 млн десятин надельных земель около 115 млн являлись общинными).

Понятное дело, статистические данные мало кому интересны, но я их привёл лишь для того, чтобы было заметно наше отличие от других народов. Даже при империализме земля оставалась общественным достоянием! Стоит ли теперь ломать голову над тем, откуда у строителей социализма взялись колхозы и совхозы?

Как только в России находится человек, способный хоть каким-то образом гармонизировать противоположные по смыслу идеи, за его жизнь не дашь и полушки. Впрочем, я не буду оценивать реформы Столыпина, этого никому в полной мере и не удалось, потому что они не были осуществлены полностью вследствие его гибели, Первой мировой войны, Февральской и Октябрьской революций, а затем Гражданской войны.