Он проваливался, нет, плавно опускался в нее. И уже оттуда увидел себя, лежащего на вершине парящей над океаном горы на планете Мутных Гыр, созерцающего Галактику. И он же был самой Галактикой, смотревшей сейчас на него. В этом совмещении и заключался контакт. Но это Фомич понял позднее.
Вот и сейчас Фомич внезапно обнаружил себя парящим над гигантской линзой Галактики. И где-то за спиной он достоверно почувствовал присутствие чего-то нового, чего не было во время второго контакта. Фомич откуда-то знал, что это такое. Он стал медленно (быстро ему не позволяла огромность пространства) поворачиваться. И в поле его луча, величественно сияя в темной синеве межгалактического пространства, вошла она – Радиогалактика У. Только была она сейчас не маленьким туманным пятнышком в оптическом диапазоне, не большим разноцветным пятном в радиоспектре, а огромным золотистым шаром, окруженным сияющим, переливающимся всеми цветами спектров нимбом. И смотреть на нее Фомичу было необычайно приятно. И в следующеий миг Фомич осознал, что он смотрит глазами этой Радиогалактики на его родимую Галактику. Но что это? Родимая Галактика исчезла, отсутствует напрочь, а его мысль-У летит в сторону пустоты, где когда-то была она, и несет в себе… Ах!
Холодный пот прошиб Фомича. Он очнулся и понял, что по-прежнему сидит в своем снуте, пришибленный невероятным откровением: родимая Галактика под угрозой исчезновения.
Итак, в огромном тускале Управления, погруженном во мрак ночи, помимо роботов-уборщиков находились две живые души – мучительно размышляющий у себя в снуте Фомич и не менее мучительно пьяный Лукреций под сенью Разумного Белого Дерева. Что-то роковое должно было случиться в эту ночь…
Глава 5
Начальник Канцелярии Сектора Крюгер с утра пребывал в скверном расположении духа. Причин тому было немало. Предстояло принимать решение, а принимать единоличные решения было не в правилах Крюгера. Был он осторожный малый, и собственные решения предпочитал облекать в коллегиальные формы.
С утра в Секторе воцарилась полная неразбериха. Подобное творилось за все долгие пятьдесят эпициклов безупречной крюгеровой службы в Управлении только во времена Великой Смуты. Тогда Большой Жмых из общности Интравертов, гениальный вычислитель и не менее гениальный авантюрист неопровержимо доказал, что в ближайшие полтора миллиарда оборотов Вселенная сожмется и схлопнется. И, соответсвенно, представил точную дату конца света – всемирного коллапса. Смута разразилась немедленно. Тысячи ошалевших пророков принялись призывать к покаянию, угрожая Великой Дезинтеграцией Вневещественных Модусов, как известно, имманентно присущих всем Мыслящим Индивидам. Отдаленность катастрофы во времени никого не смущала – ни пророков, ни их буйных последователей. На волне этого маразма Большой Жмых попытался подгрести под себя седадло Верховного Спонсора. А миллионы сочувствующих ему галактян готовы были надругаться над лицами и атрибутами, олицетворяющими власть и порядок. Это были кошмарные дливы.
Крюгер желчно ухмыльнулся. Забыли, забыли тогда о его роли в ликвидации смуты. Тогда он не сомневался, что станет если не самим Верховным (это в самом благоприятном случае), то уж Спонсором Сектора точно. И что? Был Помощником, стал Начальником Канцелярии.
А ведь именно он, Крюгер, раскопал в космическом пространстве Древнего Каменного Дула. И Дул, ухмыляясь со стереоэкранов своей каменной ухмылкой, поведал Галактике свои воспоминания о всех подобных расчетах. Он вывалил на головы галактян все, начиная от неминуемых систематических ошибок, до употребляемых исследователями авантюрных допущений и прямых подтасовок. Но главным козырем в его неторопливой мнеморечи стало четкое понимание Закона Больших Чисел, против которого, оказывается, никому не дано переть.