Но слоник был индийским, потому сообразительным. Он не спрятал свои уши, а так с растопыренными ушами и продолжал пересекать воды Индийского Океана.

Уже забрезжил рассвет и все листья уже были съедены, а покрытый зеленью вдали остров растворялся вдали, а солнце начинало палить ещё сильнее. Но слонёнок не растерялся. Слонёнок, слегка присел и опустил свой хобот в набегающую волну, при этом не убирая ушей, немного всосал. Он уже знал, что тёплая и совсем не вкусная, потому, что солёная, а потому выплюнул воду вверх. Капли воды, переливаясь всеми цветами радуги, дождём падали на его спину и приводили его в восторг! Слонёнок напрягся, оттопырил ещё уши, вытянул хобот и победно затрубил!

Ветер крепчал, волны усиливались, небо заволакивала облачность.

–Циклон -подумал слонёнок.

На гребне очередной волны слонёнок увидел берег. Это было Восточное побережье Африки. Ещё спустя некоторое время ствол, обглоданное бревно, воткнулось в Африканский берег. Совсем недалеко от места впадения реки Лимпопо. Слонёнок-путешественник остался жив, а ещё через пару дней его мама и папа приплыли за ним на упавших в джунглях Индии деревьях и окрестили радостным воем Африканские леса. Кстати, именно растопырив уши, они и добрались до Африканского побережья и положили начало роду Африканских слонов. Именно по этой причине использование ушей в качестве парусов и явилось причиной того, что африканские слоны имеют больше уши, чем их индийские родственники.

ПЕРВЫЙ

Осень уже за порогом у нас. Пожелтели и опали листья. Пожелтели и опали у кого- то зубы. Мои ещё не опали и даже не пожелтели. Это потому, что я бросил курить уж пять лет назад.

А тогда в 74 мне просверлили зуб, поставили пломбу и я беспрепятственно прошёл медкомиссию и по достижению 15-и летнего возраста прыгнул с парашютом и запломбированным зубом.

Потом я поступил в Академию и учился в ней. Без зубных проблем. Был уже 1983 год, когда отлетав, уже почти 2 года меня отправили на переучивание на Ту-134 в город Ульяновск. Вот в Ульяновске, стоя в очереди в столовой, я обнаруживаю, что пломба, что ставили ещё в 74 году, кажется выпала! Я не был  трусом, но боялся зубных врачей.

Мне всегда казалось, что зуб вытащат вместе со всем скелетом.

Я мужественно пошёл к зубному врачу и сел в кресло, сжав подлокотники сильно. Однако, я был не прав. Зуб, что сверлили в 74, был здоров, а вот на  правой стороне подлежал сверлению.

Мне его просверлили и живого и очень счастливого отпустили.

Так я летал ещё года 3, пока не полетел в город под названием Минеральные Воды, где во время приёма пищи зуб развалился. С развалившимся зубом я мужественно полетел в город Горький, (Нижний Новгород) и потом в Архангельск.

На следующий день я предстал перед очами нашего зубного врача, который отправил меня ставить коронку. Железный футляр для зуба мне понравился и не доставлял беспокойств.

Тогда я познакомился с зубным хорошим врачом, которая даже читала лекции по стоматологии в местном институте. Её бор машина, была несовременной, но она всегда предупреждала меня, когда надо потерпеть. Поэтому  я и привык к ней и не боялся.

Даже когда я перебрался в Питер, летал к ней для сверления зубов. Лишь через пару лет я нашёл в Питере стоматолога. По тем временам её лечение стоило достаточно дорого, но надёжно. Помню, что первый раз я пришёл к ней, имея денег только на один зуб. Как правило, если мне сверлили, то только один зуб. Оказалось, что чинить надо было два.

“Может ей надо деньги зарабатывать?” –подумал я.

Лишь третий врач, нашей поликлиники подтвердила, что надо лечить два зуба. Зубы я вылечил, и ВЛЭК прошёл, и у меня уже никогда не было сомнений в её правоте. Она открыла зубную клинику, а меня передала надёжному своему коллеге. Коллега, действительно был профессионалом, и я его не боялся. Когда меня списали, он очень удивился и сказал, что судя по зубам, не видит причины…