– Я могу начинать? – сказал расположившийся напротив американцев, рядом с полковником Гиммлер, обращаясь к своему патрону.

– Да, – последовал ответ, и рейхсминистр подробно доложил о результатах переговоров.

– Я рад, что мы достигли согласия, – внимательно его выслушав, констатировал фюрер. – Нам необходимо уничтожить коммунистическую заразу!

После чего возбудился, встал из – за стола и произнес речь.

Суть ее сводилась к неизбежному краху коммунистической идеи, единению в борьбе с нею дружественных Соединенных штатов и Великого рейха, а также восстановлении исторической справедливости.

– В отношении первых двух тезисов понятно, – подумал про себя Фрейзер, – а по поводу третьего не очень. Но благоразумно воздержался от вопроса.

Бэрд же, в отличие от него, хотел что-то возразить, и уже было открыл рот, но генерал под столом, больно наступил ему на ногу, – молчи.

В заключение, брызжа слюной и потрясая кулаками, Гитлер призвал «разбить их собачьи головы», имея в виду русских, после чего, наслаждаясь произведенным эффектом, обвел глазами присутствующих, и, поправив растрепавшуюся челку, снова опустился в кресло.

– Как всегда неподражаемо, мой фюрер, – в следующую минуту прочувствовано сказал Гиммлер и покосился на американцев, ожидая их реакции.

– Да, весьма, – словно очнувшись от гипноза, пробормотал Фрейзер, а Бэрд пошевелил пальцами ног в ботинке. Они здорово болели.

На этом встреча была завершена, и, приказав Гиммлеру с Гартманом «проработать все организационные вопросы», отец нации встал, и, кивнув гостям на прощанье, проковылял к скрытой бархатными шторами, угловой двери.

– Фюрер не совсем здоров, – подождав, пока она закрылась, с сожалением вздохнул рейхсминистр. – Но это временно, господа, смею вас заверить.

Затем он пригласил переговорщиков отобедать вместе и, спустя час, мощный «хорьх» с зашторенными окнами, доставил всех к небольшому горному шале*.

Оно располагалось в окруженной соснами и заснеженными пиками долине, с искрящимся неподалеку всеми цветами радуги водопадом, органически вписывалось в окружающий ландшафт и дышало умиротворенностью и покоем.

– Словно в швейцарских Альпах, – обозрев окружающую их картину, восхищенно сказал Бэрд. – Достойно кисти художника.

– Здесь любит бывать фюрер, – сказал Гиммлер. – Природа действует на него умиротворяющее.

После весьма изысканного обеда, состоящего из горячего «айнтопфа»*, филе по-гамбургски, отварной форели и сыра, а также французского коньяка и крепкого «бок-бира»*, гостям было предложено отдохнуть, а утром продолжить работу.

– Хорошо, – сказал осовевший от еды и выпивки Фрейзер. – Тем более что день прошел весьма продуктивно. – Не так ли Ричард? – дружески похлопал он по колену Бэрда.

– Так, Уильям, – сонно щуря глаза, ответил тот. – Мы славно потрудились.

На следующее утро, в кабинете рейхсминистра, были «проработаны все организационные вопросы».

Для начала американцам была передана техническая документация на строительство новой подлодки с ядерным реактором, которую, с необходимыми пояснениями, продемонстрировал им один из немецких проектантов.

А затем, когда ученый покинул кабинет, занялись вторым, более щепетильным.

Гиммлер пожелал, чтобы вся сумма за оказанные ими услуги, была перечислена на счет в одном из швейцарских банков, а в Латинской Америке, желательно Аргентине или Бразилии, была создана торгово – закупочная компания, принадлежащая «Агарте».

– Руководить ею будет наш человек, компания должна иметь доступ к счету и будет осуществлять у вас закупки всего необходимого, – глядя на Фрейзера, сказал он.