В расчетное время, преодолев все перипетии плавания, «Олимпус» бросил якорь в небольшой бухте рядом со станцией «Литл – Америка».

С ближайших скал на него удивленно взирала колония пингвинов, в далекой синеве моря всплескивала и резвилась стая касаток.

– Вот мы и на месте, – сказал Бэрд, надевая солнцезащитные очки. – Боцман, спустить на воду катер!

Станция была цела, но по самые крыши завалена снегом.

– Да, зима, судя по всему, была суровой, – оглядел ландшафт Каско и направил нескольких моряков откапывать входы.

Через пару часов в главном ангаре гудели две работающих на дизельном топливе печи, свободные от вахты наводили в нем порядок, а в командирском отсеке радист готовил к сеансу связи береговую рацию.

– Так, а теперь передавайте, – подождав, когда на ней засветилась шкала и радист надел наушники, сказал Бэрд, после чего, глядя в блокнот, назвал частоту и шифр.

– Ти-ти, та-та, ти-ти…. певуче застучал ключ, и спустя несколько минут, было получено подтверждение о приеме.

– Ну, а сейчас будем ждать хозяев, Уильям, – обратился адмирал к расхаживающему по отсеку Фрейзеру, и тот молча кивнул, – понял.

Затем Бэрд приказал Коско убрать со станции всех лишних, и моряков отправили на судно, оставив снаружи наблюдателя.

Потянулись минуты ожидания, которые все трое коротали по – разному.

Бэрд делал вид, что дремал в кресле.

Фрейзер излишне внимательно листал прошлогодней давности номер «Лайфа»*.

А Коско, покачивая носком унта и глядя в оттаявшее окно, тихо насвистывал «Серенаду солнечной долины» Гленна Миллера.

– Где же эти чертовы немцы? – взглянул на тридцатой минуте на циферблат своей «омеги» генерал. – Они заставляют себя ждать.

– Что поделаешь, Уильям, – чуть приоткрыл веки Бэрд. – Пока они заказывают музыку.

Словно в ответ на их слова, снаружи раздался быстрый хруст снега, затем оглушительно хлопнула входная дверь и громко постучали в отсечную.

– Да! – оживился Бэрд. – Войдите!

В открывшемся проеме возникла голова наблюдателя в заиндевелом капюшоне и, тараща глаза, он просипел, – в небе тарелка!

– Точно, – подавившись свистом и впечатав лицо в плексиглас окна, прошептал Коско. – Висит.

Когда вся тройка (моряка оставили внутри) натягивая на головы меховые шапки и застегивая на ходу комбинезоны, быстро вышла наружу, синевато отсвечивая на солнце, плоская тарелка дисколета шла на посадку в том же месте, где год назад был высажен адмирал.

Через минуту она скрылась в высоко поднявшемся снежном облаке, и до ушей американцев донесся затихающий свист.

– Турбины? – обернулся Фрейзер к Бэрду, и тот пожал плечами, – возможно.

А вскоре вдали показались две черные точки, постепенно обретающие фигуры людей.

– Ну что же, идем, – решительно сказал Фрейзер, и американцы зашагали навстречу.

Когда обе группы сблизились, в идущем справа Бэрд узнал полковника Гартмана, о чем сообщил генералу.

– Хорошо, – кивнул тот. – А кто второй?

– Скорее всего, пилот, судя по экипировке.

На расстоянии двух шагов встречающиеся остановились и несколько секунд молча, рассматривали друг друга.

– Я рад вас видеть, адмирал, – первым нарушил молчание полковник.

– Взаимно, – кивнул в ответ Бэрд и представил своих спутников.

Узнав, что Фрейзер помощник президента и обличен особыми полномочиями, Гартман довольно произнес «гут», после чего сделал радушный жест, приглашая следовать за ними.

– Джордж, вы остаетесь за старшего, – сказал адмирал Коско, и четверо заскрипели унтами в сторону дисколета.

Показавшаяся вдали модель, несколько отличалась от той, на которой довелось летать Бэрду.

Она была меньшей по диаметру, с узкими, тянущимися по окружности щелями, вместо иллюминаторов и расположенной сверху рубкой, из которой торчали два, коротких, напоминающие орудийные, ствола.