- Я бы никогда… никогда, понимаешь, не бросила своего ребенка! Какие бы обстоятельства не были, - чувствуя, что виток новой истерики близок, я попыталась успокоиться и глубоко дышать.

- Понимаю, Ника. Мы никогда не бросим нашего ребенка. Никогда, - прошептал Демьян, стискивая меня в объятиях.

- Никогда!

* * *

Остаток дня прошел очень быстро, и уже в семь часов вечера я сбежала в свою комнату, скользнув под подобие одеяла. Девчонок соседок еще не было, и даже Алиска где-то пропадала с очередным своим увлечением. Костик все-таки получил отставку в виду «несовпадения темпераментов», но шустрая подружка подсуетилась, найдя ему замену.

Я отвернулась к стенке и укрылась почти с головой, желая спрятаться от собственных же эмоций, которые весь день преследовали меня после сцены с Васей и его матерью.

Сейчас мальчик был в надежных руках Светки – нашей негласной няньки за всеми малышами. Эта семнадцатилетняя девушка ревностно ухаживала и уделяла почти все свое время блоку с маленькими детьми. Наравне с Натальей Борисовной она следила за карапузами, учила их писать и считать, читала на ночь сказки. Светка была для нас настоящим сокровищем, частично заменявшим ребятне маму. Никто из нас не был готов столь самоотверженно посвятить себя другим малышам.

Для детдомовских детей тема матери и родителей в целом всегда крайне остра и болезненна.

Когда я только сюда попала, во мне немного теплилась надежда, что за мной могут придти новые родители. Не то, чтобы мне этого сильно хотелось, но желание убраться отсюда подальше было сильнее, чем страх перед новой семьей.

Просто все дело было в том, что я очень хорошо помнила своих маму и папу. Да и шестилеток редко когда удочеряют. Мало кто из взрослых хочет нянчиться с почти взрослым ребенком, у которого не самая хорошая среди остальных репутация.

Всем подавай розовощекого здорового карапуза с генами, не запачканными алкоголизмом и наркотиками.

Из груди вырвался тяжелый вздох, а из глаз медленно покатилась одинокая слезинка.

Настроение раскачивалось, как маятник, и именно сейчас мне хотелось поплакать так, чтобы в душе не осталось ни единого тяжелого камня, который давил на меня, погребая под лавиной острой грусти, одиночества и тоски.

Вскоре я заснула, так и не выплакав то море слез, которое плескалось в груди.

А проснулась уже в полной темноте, когда с соседних кроватей доносилось мерное сопение. Электронные часы на тумбочке показывали всего десять часов вечера, а ощущение было такое, словно сейчас глубокая ночь.

Перевернувшись на другой бок, я снова закрыла глаза. Лучше проспать до самого утра, чем колобродить по этажу, как неприкаянное привидение.

Почти погрузившись в сон, я услышала привычную вибрацию из тумбочки и короткий тихий писк, сигнализирующий об очередном смс-сообщении. Во входящих их было уже больше сотни…

С того концерта, когда Матвей всучил мне сим-карту прошло полтора месяца, но я ни разу не ответила ему, хоть и читала каждое сообщение, которые он с упорством осла отправлял по несколько штук в день.

Сама не знаю почему вставила в телефон его симку и даже нашла зарядное устройство к этому странному Blackberry, но мне до дрожи было любопытно, что он писал каждый день. Не то, чтобы я испытывала интерес к этому лощеному богатенькому Буратино, нет, просто любопытство. Это как посмотреть на обитателя другой планеты. Две ли руки и ноги у него, голова в нужном ли месте?

Думаю, Демьян не оценил бы моей любознательности, но он не знал, что я сохранила тот телефон. Мне стало банально жалко избавляться от такой игрушки, где была и клавиатура с каждой отдельной буквой и сенсорный экран с неплохой камерой. Я впервые видела такую диковинку, но очень быстро ее освоила. Метод интуитивного тыка не подводил еще ни разу, помог и тут разобраться с мобилкой.