Он даже не знал имени девушки, только фамилию – Синицина. Фамилия ему тоже нравилась, она подходила девчонке, как будто специально была выбрана для нее. Синичка, живое чудо в ладонях. Птаха, с которой всё не так, как со всеми.

Секс уже перестал быть для Бориса гиперценностью, поэтому с девушками он сходился легко и беспроблемно. Возможные неудачи не пугали – не одна, так другая, какая разница. Но оказалось – разница есть. С Синициной все было по-другому. Обычный прием – подойти наудачу, рассчитывая лишь на статистику, вдруг стал казаться слишком рискованным. Именно с ней хотелось хоть какой-то определенности. Просчета хотя бы на шаг вперед. Вот тут-то он и вспомнил школьного друга.

Ладно, у меня тогда все было на морде написано, – думал Борис, – и у того лысого тоже, наверное, чуть ли не слюна с подбородка капала. Но как Митя просчитал девушку, она ведь казалась такой невозмутимой? А ему это удалось, причем походя. Наверняка же есть какая-то фишка, которую он заметил. И если ее узнать, можно минимизировать риск неудачи.

Борис не был у друга почти два года, но адрес помнил хорошо. Дверь ему открыла Митина мать.

– Здравствуйте, МарьСанна! А Митя дома?

– Нет, он уже почти месяц на практике. Вернется только через неделю. Да ты проходи.

– Жаль, – разочарованно протянул Борис.

Он хотел уйти, но вежливость требовала еще нескольких дежурных слов.

– А где у него практика?

– На Марсе.

– Где??? – Борис подумал, что ослышался.

– Нет, не на самом Марсе, конечно, – смутилась женщина, – просто мы с мужем так это называем. Когда мы с Митей разговариваем, ответ запаздывает почти на четыре минуты. Вот муж и придумал шутку, что это у нас сеансы связи с Марсом.

– А я могу с ним поговорить?

– Наверное. Сходи к нему в деканат, там тебе все расскажут.

Борис так и поступил. Сеанс ему разрешили и даже предоставили отдельный кабинет с терминалом. Но разговора не получилось. Четырехминутная задержка делала общение не то чтобы невозможным, но качественно иным. Мысли нужно было капсулировать отдельными пакетами, отслеживание мгновенной реакции исключалось. И еще это томительное ожидание. Риторические вопросы «как жизнь?», «как дела?», не требующие содержательного ответа и служащие единственно для настройки на собеседника, полностью теряли смысл. Как и все нюансы общения, не служащие непосредственно для передачи информации.

Если бы его вопрос был проще и конкретнее, проблем бы, наверное, не возникло. Но тема была слишком деликатной и болезненной. Борис поинтересовался Митиными планами на лето и с облегчением свернул разговор. Ладно, подожду неделю, – решил он. – Перетерплю. Но к чему же все-таки их готовят в этом институте?

6

Через неделю они встретились в парке. Борис начал издалека, не решаясь задать прямой вопрос, но Митя оборвал его:

– Извини, у меня мало времени. Ты ведь хотел что-то спросить?

– Знаешь, я часто вспоминаю нашу последнюю встречу. И не могу понять – как ты тогда смог просчитать ту девушку? Это же просто магия какая-то.

Митя пожал плечами, и Борис подумал, что сейчас тот скажет свое коронное «Элементарно!». В школе это было его обычной реакцией на непонимание собеседника.

– Элементарно! – ответил Митя.

И сделав небольшую, но ощутимую паузу, добавил:

– Ты ведь знал, что я так скажу? Вот в этом и есть наша магия.

– Это просто, я же тебя давно знаю. А ту девушку ты ведь видел первый раз?

– Первый, – подтвердил Митя, – но там трудно было ошибиться.

– Почему?

– Понимаешь, ты по умолчанию видел в ней личность со сложным внутренним миром. И, соответственно, ожидал от нее широкого спектра возможных реакций. Но спектр на самом деле гораздо уже. Не нужно было детально разбираться с ее психикой – для предсказания это не имело значения.