«Это был катастрофический план», – сказал Сегев.

В течение последнего года практически ежедневно в его поселение стреляли палестинские снайперы. Не менее тридцати человек погибли от их пуль. В ответ израильтяне объявили круглосуточный комендантский час для тридцати тысяч палестинцев, чьи дома окружали израильские поселения. И это сработало. Число погибших израильтян заметно сократилось. Палестинцам запрещалось покидать дома даже для того, чтобы вызвать врача или пойти в школу, а тех, кто нарушал запрет, сажали в тюрьму. Дважды в неделю комендантский час на несколько часов отменяли, чтобы местные жители могли сходить в магазины. В качестве крайней меры сотни израильских солдат в сопровождении дюжин танков и бульдозеров вошли в Хеврон и уничтожили здания, в которых, как они утверждали, прятались палестинские снайперы.

«Эти люди подобны бомбам с часовым механизмом, – сказал палестинский мэр Вифлеема, города, расположенного на Западном Берегу. – Все подвергаются опасности».

Насколько серьезна проблема? Аналитики из Тель-авивского университета считают, что лишь десять процентов из 177 000 поселенцев на Западном Берегу и в Газе являются экстремистами. Они называют себя защитниками Хеврона, ведь многие израильтяне считают его вторым священным городом после Иерусалима. Несколько тысяч израильских солдат и полицейских находятся там для их защиты, но не считают, что этого достаточно.

Защитники прав человека нередко утверждают, что поселенцы провоцируют насилие. В отличие от палестинцев, они вправе покидать свои дома в любое время. Они регулярно атакуют палестинские магазины, в то время как палестинцы должны выполнять условия комендантского часа, и им остается только наблюдать за происходящим. Палестинцу Махмуду Азаму 67 лет. Его маленький магазинчик грабили трижды. Кроме того, его регулярно избивали. Теперь магазин закрыт, а он сам живет на подаяние.

«Если бы я мог, – говорит Азам, – я бы сражался с ними. Им нельзя разрешать выгонять нас из наших домов».

Но поселенцы иначе смотрят на эти вещи.

«Мы хотим, чтобы Израиль сохранял контроль над этими территориями, – говорит Сегев. – Мы должны вновь оккупировать Хеврон. А до тех пор мы будем совершать превентивные действия, чтобы остановить палестинскую стрельбу».

Слова Сегева не оставляют никаких сомнений.

«Люди близки к отчаянию из-за постоянной стрельбы, убийств и нападений палестинцев. Они считают, что правительство их бросило. И да, люди берутся за оружие. Если мы этого не сделаем, то погибнем».

Том отложил статью. В течение восьми лет он носил эту вырезку в бумажнике.

Напоминание о конце.

«Кто источник информации для твоей статьи? – спросила Тома его начальница. – Пожалуйста, скажи мне, что все гораздо серьезнее, чем кажется на первый взгляд».

Робин Стаббс была не только его редактором, но и другом. Даже когда тучи вокруг Сагана начали сгущаться, она оставалась на его стороне. Когда собрали комитет бывших редакторов и репортеров «Лос-Анджелес таймс», чтобы изучить выдвинутые против него обвинения, он ничего не имел против. Ему было нечего скрывать.

Но его предали.

«Я могу лишь сказать, что обвинения комитета не соответствуют действительности. Все, что написано в статье, – правда», – сказал журналист.

«Но этого недостаточно, Том. Твой источник, Сегев, не существует. Израильтяне провели расследование. Мы сами занялись поисками. Палестинец Азам умер за год до того, как ты якобы брал у него интервью. Это факт. Перестань. Что происходит?

Комитет изучил все 1458 статей для «Лос-Анджелес таймс» за девятнадцать лет его работы в газете. И только в одной факты не подтвердились.