Но Старцев рулил через два дня на третий. Выйдет из запоя, намозолит мне глаза и снова в отрыв. А Митрич с Агаповым на работу ходят каждый день и действуют мне на нервы тихим своим нытьем и мелкими придирками. Я человек новый, конфликтовать ни с кем желания пока не имею, но вопросы у меня уже накопились. Например, на кой черт заводу на шестьдесят рабочих мест нужны инженер по технике безопасности и начальник отдела кадров? И если у меня получится сдвинуть процесс с точки сбрасывания, то я обязательно поставлю этот вопрос на вид. И Митрича можно будет на пенсию отправить, и Агапова. И еще человек десять запросто можно сократить. Бездельников убрать, а число рабочих увеличить, чтобы организовать производство в две, а то и в три смены…

Планов у меня громадье, да только реализация хромает. Знаний не хватает, опыта, не удается эффективно систематизировать рабочий день – времени вечно не хватает.

Рабочий день только начался, но не успею моргнуть глазом, как он закончится. И помочь мне некому. Козьмин снова в больнице – на этот раз с гипертоническим кризом, Старцев, как обычно, в запое. Главный инженер хоть и не подарок по своему характеру, но дело знает, а остальные владеют ситуацией, говоря квадратно-протокольным языком, в части, их касающейся. Но с мозаикой я и сам уже разобрался, мне общая картина нужна – светло-голубое небо на горизонте, паровоз с улыбкой на всю ширину котла, вагоны, груженные кирпичом. Но, увы, наш паровоз пока что на запасных путях, не получается движения вперед к светлому капиталистическому будущему. В собственном дерьме пока барахтаемся, как бы не захлебнуться…

Я сидел в своем крохотном кабинете, обхватив голову руками. Ощущение такое, как будто завод – это колесо, внутри которого кручусь я. Дрыгаю лапками, машу хвостом, колесо крутится, но все вхолостую…

Дверь открылась, и в кабинет без приглашения ввалился Леша. Он был один, без своего кривоносого спутника.

– Денег нет! Есть батареи парового отопления, – исподлобья посмотрел я на него.

– А на хрена мне батареи? – ухмыльнулся Леша.

– Никому не нужны, потому и валяются на складе. Может, с кирпичами заберут, – вздохнул я.

Была у меня такая идея. Нам бы такого клиента, который строил бы большой многоэтажный дом с системой парового отопления, такой бы кирпичи вместе с батареями забрал. Но не было такого клиента. Со строительными управлениями и компаниями работали куда более серьезные подрядчики, чем мы.

– С кирпичами?.. Ну, можно поговорить. – Леша сел за стул, достал сигарету, закурил и с загадочной улыбкой спросил: – Сколько у тебя кирпича?

– До фига! Это даже больше, чем до ядреной Матрены…

– Мне как раз столько и нужно. Завтра подъедут машины, заберут все.

– Куда?

– Москва не сразу строилась. И до сих пор строится. Короче, есть варианты, я договорился. Комиссия – тридцать процентов.

– Ты же говорил, двадцать.

– Двадцать за мелочовку, а тут подряд на все лето. Все, что есть, заберут, и все, что будет.

– А как с оплатой? – Я знал, с кем имею дело, поэтому не спешил радоваться.

– Оплата по факту. Получили товар – оплатили. Я сразу половину забираю, чтобы вам не поднимать…

– Половину? – как-то не очень удивленно спросил я.

Бандиты так и действуют – сначала палец прикусят, а потом и всю руку отхватят. Еще и голову отгрызут…

До Леши я с рэкетирами дел не имел, только слышал о них. Но теперь имел возможность на своей шкуре познать радость общения с ними.

– Ты что, считать не умеешь? Тридцать процентов – комиссионные, двадцать процентов – за «крышу».

– Двадцать за «крышу», – механически повторил я.