Прошло еще пятнадцать минут, пока Алиса не поняла, что не уснет в ближайшее время. «Всё же хорошо. Что меня тогда беспокоит?» – думала она, лежа на спине и уставившись в потолок. Затем встала и пошла набирать ванну. Этот способ помогал ей уснуть, когда её что-то тревожило.

– Как ты себя чувствуешь?

– Спасибо, намного лучше.

– А где мои питомцы?

– Твои демоны сейчас здесь, не пугайся, просто стены наших строений не пропускают твой зов. Они в полном порядке.

– То есть вы помогаете мне только потому, что вам так сказали?

– Ты не просто так появилась на Арелии, дитя. Ты нужна этому миру.2

«Что это за бред? Арейры? Арелии? Может еще русалка Ариэль?» – Веронике надоело слушать этот диалог двух незнакомых женщин, которые по виду напоминали очень неудачный косплей на мир средневековых RPG с подземельями и драконами. Сама местность напоминала европейский городок времен чумы, какие показывают в фильмах – мрачно и бедно. «Ладно, самое главное я узнала, а эту бредятину пусть слушают 16-и летние подростки-задроты, накурившись „спайса“. Мне уже пора» – решила она и двинулась прочь от главной площади города. Однако далеко уйти не успела. Стены домов начали сворачиваться в спираль и исчезать. Вот уже не осталось ни города, ни людей. Но Вероника всё же где-то находилась. Или нет? В отсутствие пространства нет и времени. Она испугалась, что тогда секунда может длиться вечность, ведь эту секунду никак не сосчитать. Так может прошли уже десятилетия? Единственной величиной измерения являются мысли. Но как долго их думать? Действие кетамина ослабевало, и Вероника понемногу начала осознавать, что снова находится в своей ветеринарной клинике, а не в каком-то фэнтезийном мире, или вне пространства. Но хоть начало проясняться, где она находится, кто такая «она» вспомнить было сложно. Вначале закрепилась мысль что она человек. «Я Вероника, человек.» – Повторяла она, но что бы это значило пока еще было непонятно, а повторяла скорее от ощущения, что так надо. Почему надо? Кому надо? Что стоит за этими словами? – ее начинало злить, что она не может вспомнить. Стоп! Кого это начинает злить? И вместе с тем, холодок страха явно ощущался внутри. Но опять же: внутри чего? кого? Страшно было не от того, что она никто, а как раз из-за того, кем она может быть. «Эту мысль кто-то думает, кто-то не может вспомнить, возможно этот кто-то и есть я. И если я не могу вспомнить, значит есть время, ведь я когда-то знала. А если есть время, то есть и пространство. Ведь если нечему изменяться, то и времени не будет. А если есть пространство, то я должна где-то быть и что-то из себя представлять. Ух ты!» – Не смотря на то, что глаза у Вероники были открыты, она только сейчас заметила свое тело. Она лежала на диване у себя в кабинете и смотрела сквозь свои руки в окно. «О! Руки! Мои!» – Удивилась она. Руки напоминали гуттаперчевые, их движения были похожи больше не на руки, а на лениво двигающиеся тентакли, или на щупальца осьминога, выброшенного на берег волной прибоя. Она попробовала подняться и сесть на диван. Получилось, но была какая-то неестественность и медлительность в движениях. Осознание себя как личности вернулось. И стало не ясно, как можно было что-то не помнить, все же очевидно. Она по-прежнему была хозяйкой вет. клиники. На самом деле клиника принадлежала ее родителям. Целая династия ветеринаров трудилась над становлением этого бизнеса. В конце концов это возымело успех: сеть ширилась и росла. И вот уже Москва оказалась слишком конкурентнолюбивой и дорогой. Решено было развивать экспансию на юг. Воронеж показался вполне приемлемым вариантом по цене аренды и клиентуре, как-никак город-миллионник. Формальной хозяйкой этой первой клиники в Воронеже и назначили Веронику, любимую и единственную дочурку. Сама Вероника не очень любила профессию ветеринара, да и Воронеж ей казался тем еще захолустьем, но должность директора ей импонировала, и она переехала сюда жить. Чуть пухленькая, для своих неполных двадцати трех лет, девочка-москвичка не отличалась умелым управлением, знанием коммерции или финансов. Потому часто просто сидела у себя в кабинете за компьютером, смотрела аниме или предавалась наркотическим грезам. Многие вопросы решались через ее голову, и она не знала, что на самом деле творится в этом царстве помощи животным на платной основе, расположенном на первом этаже жилого дома на окраине города. Вот как Веронику описала ее знакомая: «Круглое лицо, серо-зеленые глаза, пушистые ресницы, хорошо очерченные губы, небольшой рот. Волосы прямые, русые, длиной до плеч. Фигура невысокая, довольно коренастая, тип: песочные часы». Ничего из ряда вон выходящего. И вот эта коренастая фигура добралась до телефона, что лежал на столе возле компьютера. Старенький и потертый iPhone не желал удобно ложиться в руку, норовя соскользнуть. Но дело было не в телефоне. Даже простые движения все еще давались Веронике с трудом. Непонятно было какое усилие прикладывать. Справившись с разблокировкой, и уже чуть лучше контролируя свои движения, она начала набирать сообщение для некоего АА. «Дорогой АН…» – Написала она и стерла. «Дорогой АА…» – опять ей что-то не понравилось, и она начала заново: «Всё жопку свою в Маскве морозишь? Давай быстрей в Воронеж. Я нашла Алису».