– То есть, вилка?

– Вилка, вилка, – закивал Андрей. – Но вернёмся к здравому смыслу. Нормальные люди, а вы, как я уже сказал, абсолютно нормальные, всегда стремятся руководствоваться здравым смыслом. Вот и вы стремились. Но в деле Храмова явно чувствуется некий иррациональный подтекст. И здравый смысл тут может оказаться плохим помощником.

Андрей пристально посмотрел на Аринова. Николай сначала как-то стушевался под этим взглядом, но тут же распрямился:

– Легко тебе рассуждать, всему такому одарённому! А мы кто? По сути – менты, ищейки, охрана. Люди от всех этих атомов и суперскалярных полей далёкие.

– Да ладно, ладно, я же ничего никому не предъявляю, – Тараборов даже опешил от подобного напора. – И всё-таки… если бы вы хотя бы на мгновение отбросили в сторону свою рациональность…

– Что бы тогда?

– При такой непоколебимой вере в несокрушимость технологии Леонида Радова, чётком понимании сути инцидента в Екатеринбурге и отсутствии шор здравого смысла на глазах, вы смогли бы сделать одно очень интересное предположение.

– И какое же?

– А вот какое. Что если в реальности имели место оба базовых события? Что если Храмов ДЕЙСТВИТЕЛЬНО погиб – окончательно, бесповоротно – при взрыве? И что если Храмов ДЕЙСТВИТЕЛЬНО был в Екатеринбурге – самолично, без подвоха – и входил в корпоративную сеть? Ведь и то и другое подтверждено с помощью технологии Идентификации, самой надёжной и совершенной в мире. Ты понимаешь, о чём я, дядя Коля?

– Но ведь…

– Вот-вот. На сцену выходит… нет, прямо-таки выпрыгивает из-за кулис этот паскудный мальчишка. Встречаем – ЗДРАВЫЙ СМЫСЛ. И теперь вы трясёте головой и блеете, что одно может быть истиной, только если другое – ложь. Как я уже и сказал, вы угодили в логическую вилку. А выбраться из неё, ой, как не просто.

– Значит, нужно искать другой подход?

Андрей засмеялся:

– Ну а я про что? Вам бы вообще послать этого Храмова куда подальше и придумать такую версию, в которой технологию не взламывали, но систему каким-то образом обманули. Знаешь, на что это похоже?

– На что?

– На попытку соединить противоположные вершины четырёхугольника с помощью непересекающихся прямых линий.

Аринов попытался мысленно представить себе то, о чём сказал Андрей.

– Никак невозможно, – Николай покачал головой.

– Конечно, невозможно.

– Хорошо, сдаюсь. Ты меня убедил – мы бараны. Но ведь, де факто я это уже признал, когда позвонил тебе. Сам-то вечор хорошо посидел? Как там насчёт света в конце туннеля? Решил уже, куда двигать дальше?

– Ну… – Андрей поднял глаза к потолку, – для начала хочу сознаться. Теперь я тоже принадлежу к вашему тёмному братству. Иными словами, я полностью принимаю корпоративную догму «О непробиваемой надёжности технологии Леонида Радова».

– И что заставило тебя стать её адептом? Какие-нибудь ускользнувшие от нас факты? – Николай с лёгким подозрением посмотрел на Андрея. Может его крестник продолжает свой стёб?

Но Тараборов выглядел абсолютно серьёзным.

– Ничего подобного, – сказал он. – Фактор времени меня убедил.

– В смысле? Поясни.

– Охотно. После инцидента в Екатеринбурге… никто же не совершал никаких злодейств?

– Никто. И никаких, – согласился Аринов. – Правда, как я уже тебе сказал, мы приняли определённые меры. Сейчас каждый эпизод прохождения Идентификации по Радову отслеживается в режиме реального времени. С помощью дополнительного оборудования и под контролем специалиста.

– И всё чисто? Попыток не было?

– Всё чисто, как первый снег. Никаких левых авторизаций. За последние две недели процедуру Идентификации проходили восемнадцать сотрудников, обладающих спецдопуском. Некоторые – не по одному разу. Во всех случаях – полный порядок.