Да толком ничего. Кусочки информации про то, как недоволен его отец выбором специальности, иногда что-то про друзей детства со странными именами.

«Покажи Обряд. Метка. Как она у тебя появилась?»

Это произошло тем летом, когда он ушёл. Болезненные воспоминания наворачивались слезами на глазах, да и голова начала раскалываться от тяжёлого мысленного контакта. Но я подчинилась и показала воспоминания из того вечера.

«Что было дальше?»

«А дальше ты ушёл на каких-то десять лет. И я сначала ждала, а потом перестала. Ты можешь снять это клеймо?»

«Я за этим и пришёл», – саркастично ответил Алекс, и я почувствовала его эмоции, мрачные и враждебные.

«Ты меня не узнаёшь? Как такое может быть?»

«Я тебя не помню, потому что получил травму головы во время взрыва и потерял две с лишним годины из жизни».

«Две годины? Но ты жил тут не меньше трёх лет, и это только то время, которое мы учились вместе».

«А сколько времени прошло с тех пор, как я ушёл?» – мрачно спросил он.

«Десять лет», – ответила я.

«Видимо, година в нашем мире равна двум годам в вашем. Тогда по времени примерно совпадает», – ответил Алекс.

«Ты… ты из другого мира?» – я не удержалась от глупого вопроса, хотя давно предполагала нечто подобное.

Как иначе объяснить и странный обряд, и способности, и невозможные фиолетовые глаза?

«Да. И судя по тому, что я тебе этого не рассказал, наши отношения были не столь радужными и близкими, как ты пытаешься показать. По крайней мере, я тебе не доверял».

Его слова воскресили давно забытую боль. Наверное, он прав.

«И что изменилось сейчас?»

«Сейчас это уже не имеет значения. Мне жаль, что я связал нас Обрядом».

В ответ на такие простые слова внутри взорвались эмоции, которые я годами считала остывшими. Наши ночи, наша любовь, наша страсть – неужели он так просто их забыл? То ли яркие воспоминания так повлияли, то ли я просто не готова была его отпустить, но вместо того, чтобы обиженно оттолкнуть, я прижалась к нему, вдыхая его запах, такой родной и такой чужой одновременно.

Халат он стянул с меня ещё в коридоре, поэтому я осталась в одной тонкой майке и шортиках. Это было так жалко, так глупо, однако я его не отпускала. Безумно хотелось, чтобы это всё оказалось страшной ошибкой, чтобы он вспомнил… и остался. За все эти годы ожидания я не смогла придумать ни одного стоящего оправдания его поступку, но вот сейчас он стоял передо мной, покрытый шрамами, забывший, но пришедший на помощь в момент, когда так нужна была его защита.

Когда рука Алекса скользнула под майку, я лишь крепче вцепилась в него в ответ. Касание шершавой ладони было умопомрачительно приятным, и пришлось замереть, чтобы не спугнуть эту ласку, такую забытую и такую необходимую. А дальше всё случилось словно в первый раз – его прикосновения и мои жаркие поцелуи, сильные пальцы, скользящие по груди и сжимающие её в сладких тисках, горячее дыхание, одно на двоих.

Первый раз он взял меня на диване, едва не запутавшись в своём странном комбинезоне. Я не возражала, напротив, подавалась ему навстречу, обхватывала руками и ногами, сходя с ума в объятиях. Первая волна наслаждения накрыла, едва он успел набрать ритм, двигаясь во мне яростными толчками. Почувствовав мой экстаз, он тоже взорвался горячим удовольствием. Мы приходили в себя, глубоко дыша, переплетённые на узком диване, разгорячённые и ошарашенные случившемся.

«Алекс, а ты мог быть с другими?» – осторожно спросила я.

«Нет, метка работает в обе стороны. У меня тоже никого не было всё это время, если ты об этом».

Конечно, об этом, о чём же ещё? Я ошалело улыбнулась и утянула его в спальню. В конце концов, после стольких лет вынужденного воздержания одного раза мало. Не знаю, слышал ли он мои мысли или сам наметил схожий курс, но остаток вечера мы провели в постели. Единственное, что смутило, так это отсутствие поцелуев. Раньше мы обожали целоваться, а теперь он предпочёл ограничиться только прикосновениями, и это было непривычно и немного неправильно. Но настаивать я не стала, посчитала, что ещё успею спросить об этом завтра.