Христос пошел в это место, которое находилось в самой дальней части города, в самом опасном районе. Когда он вошел в дом-крепость, двери за ним закрылись. В дом мог зайти каждый, но не каждый мог выйти. Иисус сел в самой дальней части зала. Вы бы, современные люди, назвали это клубом. Играла музыка, и разливали вина – в том числе из меда и пшеницы. Были также жрицы любви. В этом месте каждая заблудшая душа могла найти то, что искала. За баром была комната, сделанная для плотских наслаждений. Слева за баром была дверь, которая вела в логово воров. В том зале, в свою очередь, было много дверей, за которыми следовали еще более загадочные комнаты. Воры и разбойники жили в доме, получали задания. Была комната для беспризорников и попрошаек. Те, кто не хотел быть вором, мог быть слугой, работал за кров и еду, следил за большим садом. Дисмас не так прост, как кажется в Библии. Он был тенью Иерусалима – его тьмой. В доме были потайные ходы и лазы, ведущие прочь из города. Дисмас мог скрывать и прятать на видном месте все что угодно – этот талант возвысил его среди воров и убийц.

Когда Иисус сел за дальний столик, к нему подошел парень и спросил: «Что угодно господину?» Иисус ответил, что ждет очень важного человека. Официант ушел и больше не приходил. Иисус начал молитву (перевод с Сензара*): «Господь, сущий во всем и во всех, прими силу, что дарована тобой. Возьми все, чем я владел, владею и буду владеть. Возьми все мои имена прошлые, настоящие и будущие. Господь, забери у меня все мои достижения, прошлые, настоящие и будущие. Создатель всего сущего, забери у меня все, что было в прошлом, в настоящем и будущем, все отдаю тебе. Пусть у меня ничего не останется. Забери мои чувства, чтобы я не видел, не слышал, не вкушал, не обонял и не ощущал. Создатель, всецело отдаюсь воле твоей и убираю все преграды между тобой и мной. Пусть все, что вокруг меня и внутри меня, будет тобой. Пусть не останется ничего, и я буду сейчас, в этот момент, никем и ничем. Возьми, о Великий, ничто все, что есть у меня. Отдаю все тебе! Теперь у меня нет ничего».

Христос вошел в такое состояние безмолвия, что все перестало существовать, исчезло. Иисуса не было нигде и время остановилось. Не было ничего. Нет ни наблюдателя, ни наблюдаемого. Нет Ума, нет мира, и тьма, и свет – все пропало. Стена между ним и миром исчезла, и он растворился в этом состоянии.

Место, где сидел Иисус, наполнилось какой-то радостью и праздником, и все почувствовали это. Толпа собралась, обступив Христа. Все стихло, кто-то прошептал из толпы: «Это тот, кого крестил Иоан Креститель, тот самый спаситель».

Доложили о приходе мессии в дом. Дисмас решил сам его приветствовать. Люди из толпы не решались подойти к задумавшемуся человеку, замершему в одном положении и сидящему за столом как статуя. Дисмасу было интересно посмотреть на спасителя. Он подошел и сел за стол. Его словно молнией ударило: он узнал мессию по глазам – это тот самый мальчишка, который сейчас стал мужчиной. Дисмас просто смотрел на него и не мог ничего сказать.

Иисус поднял глаза и увидел Дисмаса, сидящего напротив него.

– Ждал тебя, – наконец сказал Христос.

– Вот я и пришел, – рассеянно улыбнулся Дисмас. Его голос был спокоен, словно он говорил со своим отцом. – Я вспомнил тебя. Ты тот самый, что изменил мою жизнь, я ведь тогда хотел кого-нибудь ограбить и был готов убить. Я тогда познакомился, благодаря тебе, с важными людьми в Иерусалиме, которые оказали мне поддержку и дали покровительство, подарили мне этот дом и эту землю. Все изменилось в моей жизни с той Пасхи. После того как тебя забрала мать, еще целый год обсуждали твои слова и мне было разрешено присутствовать на этих дебатах. Так я обрел покровителей. Пользуясь случаем, – Дисмас сделал жест слуге. Слуга вернулся через минуту и принес кошелек с золотыми. Положил перед ним на стол. – Бери, не приму отказа. Теперь мой дом – твой дом, можешь приходить сюда всегда, когда захочешь, тебе всегда здесь рады.