Публичность проступков иногда способствовала общественному примирению ссорившихся. 30 мая 1868 г. очевидец сообщал: «Вчерашнего числа вечером у Излера некто Львов, поссорившись с сидевшею с ним за одним столом женщиною, ударил ее бутылкою шампанского.

Некоторые их зрители, увидевшие этот случай, заставили Львова помириться с оскорбленною им женщиною. Последняя не изъявляла особенной претензии – взяла с Львова за мировую 50 руб.»[209].

Задержание провинившихся полицией иногда приводило к неожиданным открытиям. 2 ноября 1864 г. шефу жандармов докладывалось, что «третьего дня в гостинице «Палермо» задержан был за неплатеж денег и буйство неизвестного звания человек, назвавший себя отставным юнкером Ипполитом Ивановым, служащим агентом в III отделении и посланным по секретному поручению»[210]. Это был самозванец, желавший под видом агента «всесильной» полиции обезопасить себя от ответственности за свои поступки. 19 ноября того же года по указанию агента Третьего отделения в кафе-ресторане Наумова был арестован полицией «молодой человек в партикулярном платье». Выяснилось, что он выдавал себя за другое лицо, украл у своей тетки 1500 руб. и «разыскивался полицией, у которой была даже его фотографическая карточка»[211], но полиция на него внимания не обратила, а агент Третьего отделения обнаружил преступника.

Размах пьянства начинал внушать власти опасение. 22 апреля 1864 г. В. А. Долгорукову докладывали: «В городе в течение первых трех дней праздника замечается необыкновенно большое число пьяных, которые при беспечности и слабости полиции производят безнаказанно на улицах шум и драку»[212]. Сетования на бездействие полиции лишь подтверждали серьезность проблемы. 7 декабря 1864 г. агент доносил: «Вечером заметно было лежащих на улице в бесчувственно пьяном виде много простого народа. Городовые и дворники оставались к ним совершенно равнодушными»[213]. Повальное пьянство даже в холодное время года никого уже не удивляло и не побуждало оберегать жертв Бахуса от обморожения и смерти.

Обеспокоенность городских властей положением дел была едва заметна. О безуспешных паллиативных мерах санкт-петербургской полиции докладывали шефу жандармов 6 марта 1865 г.: «На время настоящего поста обер-полицмейстер воспретил в танцклассах и кафе-ресторанах музыкальные вечера, имея в виду, вероятно, уменьшение скандалов, но если эта цель имелась в виду, то она не достигнута: например, в «Германии» также много пьяных и скандалов бывает еще более, ибо публике нечем развлечься»[214].

Довольно часто фиксировались случаи скандальных происшествий с участием военных. 25 сентября 1864 г. в жандармскую хронику попали сведения о компании приятелей во главе с кавалерийским ротмистром Дрипельманом, повеселившейся на танцевальном вечере у Ефремова: «После ужина господа эти вели себя крайне неприлично, лазили даже ногами по столам и, выйдя на балкон, мочились на тротуар»[215]. Затем ротмистр отказался заплатить по счету 47 руб., сославшись на то, что тех, кто был с ним, не знает, а денег не имеет. Закончилась история тем, что плац-адъютант увел его из ресторана и поместил под арест.

Другая компания военных веселилась непосредственно на улицах города. В донесении от 3 ноября 1864 г. сообщалось: «По некоторым сведениям есть вероятность предполагать, что разъезжавшие на тройке в ночь с 28 на 29 октября и выбивавшие в некоторых домах стекла были кавалергардского полка поручики Куракин и Васильчиков. Эти господа ведут себя вообще не совсем прилично в публичных местах»