Они вышли.

Держался баленсиага позади, в двух шагах. Рука его чутко висела у бедра.

Пусть. Понты это всё.

С такой физухой вырубить его не будет большой проблемой.

Они прошли по изогнутому коридору. У распахнутой в ожидании двери – видимо, там и был душ – стоял ещё один охранник. Бугай. Вот с этим могут быть сложности. Но всё решаемо. Надо просто играть не по правилам. Быть вне правил. Сделать что-то неожиданное. Рискнуть.

– Полотенце там есть? – спросил Демьян, обернувшись к баленсиаге.

Тот сделал рукой жест: «вперёд», но Демьян упрямо остановился. Нужно сломать им игру. Пока он выполняет то, что они ждут от него, сила будет на их стороне. Небольшие акции неповиновения, точечные, ненаказуемые, на грани – вот что выровняет их шансы. Главное – не перегнуть палку.

– Проходи, – сказал бугай.

Демьян заглянул внутрь. Это не было похоже на душ.

Большую часть комнаты, обставленной в стиле медицинского кабинета – шкафчики, умывальник в стене, ширма на колёсиках – занимало массивное кресло с носатым колпаком наверху, а рядом, на офисном крутящемся стуле, сидела и смотрела на него девушка с напряжённым лицом; одета она была в салатового цвета халат.

При виде кресла у Демьяна по нёбу и щекам пробежали электрические мурашки, а язык защипало.

Так.

Он развернулся. Прямо в лицо ему смотрели оба охранника.

– Это не душ, пацаны, – сказал он. – Мне обещали душ.

– Прох… ходите, – сказала из глубины кабинета девушка; судя по эластично растянувшемуся в стороны слову, она зевнула. – Извините. Мы сейчас сделаем короткую подстройку, а потом сразу душ. Аппарат плохо реагирует на влагу. Это три минуты.

– Нет, – сказал Демьян. – Мне обещали. Герхард Рихардович. Позовите его. Он уже на работе?

– Давай, – подтолкнул его бугай.

– Э! – махнул рукой Демьян. – Руки. Руки убери. Мы разговаривали вчера вечером. Герхард Рихардович разрешил.

Охранники переглянулись, безмолвно сошлись на каком-то решении, и баленсиага вытянул из-за спины шокер.

– Эй, – сказал Демьян, делая шаг внутрь кабинета, чтобы разорвать контакт. – Вы чего? Подождите. Я же ничего. Только спросил. Давай вот без этого. Я иду, иду. Но проблемо.

Он уже знал, что сделает в следующую секунду.

Хлопок у баленсиаги перед лицом в ладоши, он – защитный блок, тут же ногой ему по яйцам, сверху по шее, а второму – апперкот. Взять шокер. И по коридору. А дальше… Демьян замер, потому что с холодным ужасом осознал: он не помнит свой домашний адрес.

– Давай, – махнул ему шокером баленсиага.

– Полегче, Макс, – сказал Демьян, и его собственные слова остановили план атаки; он замер, прислушиваясь к ощущениям, без особого удивления обнаружив, что единственным чувством, отзывающимся на эти четыре буквы: «М-А-К-С», была чистая, дистиллированная ненависть.

Макс.

Он обратился в человека, осознавшего, что знакомый ему мир – не более чем мистификация, наведённая галлюцинация, фейк.

Макс. То есть, он не первый раз говорит с этим человеком. Он даже знает, – откуда-то – как его зовут. И имеет по отношению к нему сформированные и ясные чувства. Ненависть. Её-то уж ни с чем не перепутаешь.

Твари. Суки.

В коридоре что-то грохнуло, Макс и бугай синхронно обернулись на звук; Демьян, понимая, что лучше случая не приведётся, от души вложился по скуле, – тёмные брызги сыпанули по стене, из глубин кабинета сдавленно вскрикнула лаборантка – в один шаг придвинулся к бугаю, но тут охранника что-то опрокинуло и унесло, словно бы по коридору пронёсся большегруз и прибрал его с собой.

Не позволяя себе потерять нужные секунды на удивление, Демьян перешагнул через Макса и выскочил в коридор. Бугай неловко возился лицом вниз. Лежал он далеко, метрах в шести.