– Понятно, – снова сказал Демьян, пытаясь продраться к выводам через потоки слов, накатывающие на него волнами смыслов: они что, в самом деле умеют выкачивать память? Вот так вот, прямо по отдельному воспоминанию? И сохранять их? – Это что… Я могу узнать чужое воспоминание? Прямо из головы другого человека? Это не шутка?

Герхард Рихардович рассмеялся.

– Ну как? – сказал он. – Я ответил на твои вопросы?

– А эта память, – сказал Демьян, пробуя сообразить, как получше спросить. – Воспоминание это… Которое вы достали. Оно тогда исчезает? Пропадает? У того, другого?

– Ты имеешь в виду, сохраняется ли исходник воспоминания? К сожалению, нет. Пока мы не умеем этого делать.

– Так, – сказал Демьян. – Так. Понятно. И что… вот так можно все воспоминания выкачать? Вообще?

– Можно. Но это лучше делать не по отдельным воспоминаниям. Эффективнее всего начать экстракцию с групп воспоминаний. С навыков. Это устойчивая система динамических стереотипов, раз из раза воспроизводящаяся в… В общем, это то, что человек научился делать хорошо. К чему привык. Понимаешь?

– Да, – сказал Демьян. – Нет.

– Например, умение играть на музыкальном инструменте. Или в настольный теннис. Плавать. Говорить на иностранном языке. Впутываться в конфликты. Особенно без должного на то повода. Ну и так далее.

– Так теннис – это же не про память, – сказал Демьян. – Это… ну. Мышцы.

– Да, это про мышечную память. Правильно. Есть память, связанная с когнитивными воспоминаниями, и есть та, что связана с телом. Мы умеем работать с обоими контурами. И с каждым по отдельности.

– То есть… Например… Сейчас… – Демьян пробовал уложить все эти слова во что-то более-менее понятное. – Например, вот кто-то умеет боксировать, да? И можно сделать так, чтобы он разучился, а другой наоборот? Как бы передать от одного другому?

– В целом да, – сказал Герхард Рихардович. – Мышцы очень быстро подстроятся. Главное, дать им уверенность, что они это умеют. Что ж. Ты, я вижу, уже во всём разобрался. Сейчас ужин. Да и мне надо продолжать обход. А тебя ждут на экстракции.

– Зачем вы вообще выкачиваете их? – спросил Демьян. – Воспоминания.

– У нас, – взглянул на часы Герхард Рихардович, – две категории пациентов. Есть добровольцы. Волонтёры. Вот как ты. Помогающие нам в развитии технологии. Кто-то сам приходит. По объявлению. Кого-то нам приводят наши скауты. За комиссию. А есть группа коммерческих клиентов. Для них мы оказываем услугу извлечения тревожащих воспоминаний. Или, иначе, вытесненных. Подавленных. Чтобы не беспокоили они. Не оттягивали на себя энергию. Не провоцировали неврозы. Не мешали жить. Понимаешь?

– Да, – сказал Демьян. – И что? Деньги за это платят?

– А ты думал. Большие. Улучшение качества жизни стоит кратно дороже машин или квартир. И те, у кого деньги есть, это понимают. Хотя иногда это стоит сравнительно недорого. Видишь ли, психосоматика человека – штука очень взаимосвязанная. Переплетённая. Убери один зажим – и связанный с ним невроз тоже начнёт рассасываться. Может начать. Такое бывает. Не часто, но бывает. Как повезёт. И вся личность тогда распутывается. Вся. Будто ослабили узел. То, что связывало человека, как бы заставляло выполнять какую-то задачу. Сверхзадачу. Мы называем такие сгустки «облачными». Потому что они не зависят от рутины. На них не оказывают влияние жизненные ситуации. Они – нечто большее, чем событие или впечатление. И ещё до них очень сложно добраться. Как до неба. Понимаешь, бывает так, что одно-единственное воспоминание или идея полностью формирует ландшафт характера человека. Его миссию на жизнь. Да. Но не будем о грустном.