Еда и тёплые лучи солнца, просачивающиеся сквозь кроны деревьев, сморили меня почти моментально. Я уснул прямо там, где сидел, распоясавшись и подложив под голову кушак. Ещё один плюс сотрудничества со зверолюдом – не нужно нести поочерёдный дозор. Мар спит чутко, в этом плане он чистой воды зверь, его уши словно локаторы, постоянно сканируют местность даже во сне. Кроме того, он спал не на земле, а прямо у меня над головой, устроился на толстенной ветке.

Никто не потревожил нас. Мы продрыхли часа четыре, не меньше, и когда я раскрыл глаза, солнце висело высоко над нашими головами. Мастер ключей услышал, что я проснулся, и потянулся на скрипнувшей ветке. После чего спрыгнул вниз, кивнул мне и принялся затягивать кожаные ремни на своей чудной экипировке.

– Доброе утро, – поприветствовал я зверолюда и спросил: – А зачем тебе все эти завязки и ремешки на твоей одежде?

– Одежда, скррроенная по человеческим меррркам, не подходит для удобных и свободных движений на четырррех лапах, мррау-ру. Поэтому в доме Мягкой лапы придумали свою экипиррровку под рразные стили перремещения и схваток.

Нечто подобное я и предполагал. Когда он стоит на двух лапах, перехлёстнутые ремешки своеобразной кожаной бронёй защищают живот, но стоит ему упасть на четыре конечности и подобная стяжка только мешает, потому он и ослабляет ремни, когда спит как настоящий кот или когда двигается на четырёх лапах. Например, в подземелье он именно так на меня и бросился, как кот, с четырёх лап, что позволило ему преодолеть большое пространство одним слитным движением.

Раскинув руки в стороны и растягивая затёкшие мышцы, я обратился к зверолюду.

– Что делаем дальше?

Мар фыркнул, будто я задал глупейший из всех вопросов.

– Доедаем остатки пищи, пьем, спррравляем нужду и двигаемся. Сегодня ночью, мррау-ру, мы настигнем прредателя.

Южанин Тоеракси не был предателем. Наоборот, он верно служил своему господину, Хариду песчаных волн и повелителю всего юга. Просто мягкотелые имперцы не знали об этом, не знали, что красный легион уже идёт и очень скоро поступь тысяч и тысяч ног сотрёт их города в пыль.

– Чудеса, женщина! Даруй мне чудо исцеления, или я сомну твою шею собственно рукой!

Лицо Сони побледнело, она не могла говорить и лишь ломала ногти о кожаный наруч мускулистой руки, что удерживала её прижатой к дереву.

Воин знал, что чудеса исцеления ещё не восстановились, но ему нужно было держать жрицу в постоянном страхе, сломить её волю и не позволять появляться пагубным мыслям.

Его ценность в глазах красной саранчи возрастёт, если он притащит к мастерам боли женщину, наделённую силой творить жреческие чудеса. Её тело и дух подвергнутся перековке, и тогда она станет ещё одним верным слугой песчаного трона.

– Хроп!

Негромкий хруст ветки, раздавшийся за спиной, заставил Тоеракси отпустить жрицу. На реакцию он никогда не жаловался, топор моментально оказался в его руке, а он сам развернулся в сторону неизвестной угрозы.

Рана на его плече уже начинала гноиться, но он мало волновался об этом. Чудо исцеления всё исправит, а до той поры всё, что ему надо, так это просто держать жрицу подле себя, живой и послушной. А боль… Пусть он и не был посвящённым, но боль воспринимал, как нечто, из чего можно черпать ярость и силу.

– Кто здесь?! – ответом ему были лишь шорохи и движение веток среди кустов. – Выходите под свет солнца, выродки! Мой топор давно не пил крови! Ну же!

В этот раз неизвестные ждать не стали. Тоненький воинственный писк множества маленьких ртов и свист острых деревянных дротиков стали начальным аккордом внезапного боя.