Мар, как ни крути, не знал правды, лишь предполагал, что служители храма сдерживали в этом тайнике какое-то зло и, возможно даже, тут может быть спрятано нечто полезное. Но он считал, что без поддержки кудесника вынюхивать не стоит. И в этом выводе я был с ним полностью согласен.

В какой-то момент сон начал брать своё, и разговор затих сам собой. Здесь было холодно, но я, голодный и порядком уставший за этот муторный день, всё равно клевал носом. По итогу распоясался, подложил сложенный кушак под поясницу, чтобы почки не застудить, и незаметно для себя уснул.

***

Попытка соединения…

Первичное соединение установлено…

Нервно-психическая устойчивость 9/10. Корректировка не требуется.

Запуск фундаментальных протоколов личного ИИ.

Диагностика неполадок…

Обнаружено несоответствие блоков памяти. Фиксирую в «родной» памяти и подсознании носителя многочисленные воспоминания об установленном и функционирующем программном обеспечении «Оазис». В то же время память биотического блока пуста, установленное программное обеспечение – базовое.

Запускаю глобальную диагностику…

Запускаю протоколы критического восстановления после ошибки, на базе воспоминаний создаю фундамент утраченного программного обеспечения. Предварительный прогноз готовности – три цикла отдыха…

– Вставай, человек! Снарружи уже всходит солнце, нам нужно поторрапливаться.

Мурчание зверолюда, не выговаривающего букву «Р» и, вместо этого, каждый раз тарахтящего маленьким трактором, стало заменой будильнику. Мар высекал искры, пытаясь разжечь один из факелов, и, озаряемый жёлтыми вспышками, выглядел в окружающем мраке жутковато.

И как он только понял, что снаружи уже утро?

Строчки текста, увиденные перед пробуждением, всё ещё стояли перед моими глазами. Теперь я был уверен, что это не сон. Имплант всё ещё в моей голове, биотический блок занимает часть моей черепушки… Но почему он остался? И почему остался именно в таком виде, без установленного ещё в Первоисточнике программного обеспечения? Синтетический протез, заменяющий мне пальцы, при переходе в этот мир сменился органикой, старые шрамы исчезли, за исключением одного…

И тут меня осенило!

Твою мать! Моё тело вернулось к тому состоянию, в котором я впервые раскрыл глаза и осознано взглянул на мир. Вот откуда вся эта «детская» нежная кожа, отсутствие приобретённых позднее шрамов и увечий, исчезновение внедрённых в организм мутагенов, и даже отсутствие ПО в импланте можно объяснить именно откатом. Я новый – старая версия самого себя примерно годичной давности. Хорошо хоть память при мне.

– Мррау-ру, человек! Ты ррешил остаться?

Факел в руках мастера ключей разгорелся и, высоко поднятый над головой, вытеснил мрак из окружающего пространства.

– Извини, никак от сна не отойду.

Сказанное было неправдой лишь отчасти. С учётом того, что я не ел и не пил почти сутки, при этом пережил пару стрессовых ситуаций и постоянно двигался, а на тот же сон пришлось едва ли четыре-пять часов…

– Чувствую себя куском дерева.

С хрустом размяв позвоночник, я подпоясался и, кивнув в сторону оружия, все ещё лежащего на полу, спросил:

– Не возражаешь?

– Нет, человек, я сделал свой выборр.

Топорик я сунул за пояс, сделал пару глотков из поданной зверолюдом фляги и, скривившись, спросил:

– Ох, что за кислятина?

– Настойка на оррехах фиджу и ягодном сборре, мррау-ру. Утоляет жажду и бодррит.

Отдав флягу, я принял у Мара факел, а во вторую руку взял меч.

– У нас есть план?

– Открроем тайный ход и, если наверрху кто-то есть, выманим их сюда, в узкий пррроход, полагаясь на свойства твоего меча.

– Разумно. А дальше?