- Это не оправдание. Ты вообще чего ожидала? Опять только о себе думаешь. Неважно, что Амилия изъявила желание пожить со мной, ты все равно не имела права говорить ей, что нам она чужая... У меня она пока тоже одна, и десять лет, если ты не помнишь, я о ней вообще не знал. Ты не считаешь, что и я, и Амилия вправе чуть дольше времени проводить вместе?

Я вздрагиваю после слова Рустама о том, что Ами у него пока единственный ребенок. Наверняка Эдие сейчас оправдывается, говоря, что просто не хотела отпускать свою драгоценную дочь к отцу, поэтому наплела всякой ерунды. Из их разговора мне вполне ясно, что Амилия на самом деле хотела остаться на какое-то вемя с Рустамом, значит, девочка по-настоящему полюбила его. Ее просто сбила с толку мать.

И еще слова Рустама о единственном ребенке режут по сердцу. Он так долго мечтает о малыше. Мне не терпится убедиться в своей беременности, чтобы обрадовать его. 

Закончив разговор с бывшей женой на гневной ноте, муж сбрасывает вызов и устало утыкается лбом в сцепленные в замок руки.

- Как так-то, Ян? Я ей че, бл*дь, плохого в жизни сделал? Нахрена было так поступать? Ну, захотела Ами пожить у нас с тобой, неужели она действительно думала, что дочь совсем от нее убежит? Хрень какая-то! И теперь ноет в трубку, что я ее не понимаю. Да, бл*, я совсем не понимаю. Нельзя так чужими жизнями играть. П**дец просто.

Я только вздыхаю, потому что гнев Рустама полностью разделяю. Трагедия в прошлом слишком сильно повлияла на всю дальнейшую жизнь Эдие. Да, она потеряла сына, но и Рустам потерял, и ничего хорошего в том, что она зациклена на дочери и боится ее отпускать от себя, нет. Особенно учитывая то, какими методами она ее удерживает. Бросать тень на родного отца своего ребенка - не есть хороший поступок, даже если тобой движет страх. Это подло и низко. Причем сама Эдие воспитывает Амилию в сильно свободных границах. Видимо опять по той же причине - страх. Ей бы к психотерапевту обратиться, пока не стало поздно. Она же ранит девочку и упускает ее, абсолютно не замечая этого.

- Теперь, когда мы все знаем, поведение Ами становится более-менее понятным. Ее просто накрутили. Осталось с ней погворить и успокоить. Убедить в том, что она вовсе не чужая тебе. И мне.

- Эдие тоже придется поговорить с дочерью. Натворила дел - пусть исправляет. Если говорить будем только я и ты, то Амилия может не поверить. А вот к словам Эдие она прислушается. К сожалению, пока так.

- Все изменится, я уверена, - теперь присаживаюсь рядом с мужем и крепко обнимаю. - Она ведь хотела с тобой пожить. Понимаешь, что это значит? Что она тебя полюбила. Приняла. Это же здорово, любимый. 

Рустам наклоняется к моему лицу и мягко целует в губы.

- Спасибо за то, что все это выдержала. Клянусь, порой я начинал думать, что ты скоро сдашься, - смеется муж.

- Никогда. Я тебя никогда не оставлю.

Он кладет ладонь мне на живот и нежно поглаживает, посылая дрожь по телу.

Да. Там наш малыш. Скоро я тебе об этом расскажу, любимый. Я почти уверена, что жду ребенка. Чуть-чуть подождать.

- Завтра я весь день буду на работе, а послезавтра придется уехать, Ян. Справишься?

- А куда деваться, - улыбаюсь и вздыхаю, глядя в любимые темные глаза.

- Обещаю, что после этого уже надолго уезжать не буду. Проведем еще пару дней в Москве, а потом улетим обратно в Америку. 

Я прижимаюсь к груди мужа и с наслаждением вдыхаю родной запах.

- Как скажешь.

******************

Домой мы возвращаемся примерно через час. Валерий все это время следит за Амилией, и когда мы выходим из кафе, он сразу сообщает нам точное место, где сейчас находится девочка. Слава богу в машину она садится спокойно. Видимо, перепсиховала и больше настроения на скандалы у нее нет. Рустам просит не начинать разговор с дочерью, пока с ней не поговорит мать. Я, в принципе, и не собиралась. Считаю, что это он должен сделать, а не я.