– Тебе тяжело? – прожужжало пчелиным роем. – Не сдерживай себя!

Притягательная сила поглотила целиком, и Игорь полетел в бездну, оказавшуюся черным океаном распятия в пучине убийственных волн.

– Уже легче, – очнулся он, обнаружив, как ладони сцеплены мертвой хваткой, а на губах соленый привкус.

– Поплачь и скажи, что тебя волнует?

– Меня волнуешь ты. Меня никто так не волновал.

– Это не главное. А что в твоем прошлом?

– Там не было тебя. Я не хочу вспоминать его.

– В прошлом. Прошлое. Вспоминай. Нельзя думать о будущем и жить в настоящем, не зная былого.

– Прошлое прошло.

– Но оно влияет на тебя, и потому ты плачешь.

– Мне просто жаль Карла. И себя.

– А себя за что? – спрашивала Алена, будто накручивала петлю на шею и душила, выдавливая его как губку. – За прошлое?

– Там мое рождение, становление, и много всего прочего. В мозг нахлынули воспоминания как черно-белые кадры. Я не успеваю нажать на паузу и остановить поток. Все в суматохе, я сижу на подушке и плачу. Ты держишь меня за руки. Я не могу сопротивляться, не чувствую тело. Пальцы онемели. Точнее, стали совсем не моими. Их нет, но я вижу их и вижу тебя. Но ты не отпускаешь меня и хочешь, чтобы я продолжал жаловаться и копаться в прошлом.

– А что хочешь ты?

– Я хочу остановиться.

Слишком тяжело. Слишком много всего для первого раза. Он и так поддался всеобщему искушению. Не сдержался, выполнил задание. Она должна быть довольна.

– Остановись, – разрешила Алена. – Прислушайся к тому, что происходит вокруг.

Через секунду Алена отпустила тиски, дав глотнуть свободы. Игорь потянул плечи и ощутил затекшие ключицы. В животе бурлила теплота, а другие пары казались родными. Бедняга Карл уже не плакал, а внимал откровениям партнерши, державшись раскованнее и честнее перед самим собой. Анна как бабочка мелькала по залу, следя за происходящим. В сжатом калейдоскопе зала звучали сопение, плач и покаяние.

– Это нужно пережить, – с усердием повторяла Анна. – Вы делаете правильные шаги.

Некоторые уже обнимались, гладя друг друга по липким волосам, спине, шее, и Игорю невтерпеж захотелось погрузиться в Алену, просто полежать у нее в ногах, обнимая за талию, и уснуть, претворившись младенцем, опуститься в первичный убаюкивающий океан, из которого он так быстро вынырнул, не успев захлебнуться. Невтерпеж. Но мечта далека, а он замер, приклеившись к месту.

Поздно. Делать что либо слишком поздно.

Крыша уже съезжала, но Алена аккуратно поправляла ее, пока не стих последний плач. Силы кончились. Наступило опустошение. Игорь сидел на подушке, распластав ноги под сорок пять градусов, и медленно приходил в сознание. Алена снова исчезла. В бессилии Игорь даже не пытался искать ее в толпе очищенных и возвращенных лиц. Здесь заботу и любовь дарят бесплатно, не требуя ничего взамен. И пусть она мимолетна, но зато искренна. Забота и любовь.

Игорь закрыл глаза, а когда очнулся, Алена была уже рядом, сосредоточенно улыбаясь.

– Пойдем поблагодарим тренера.

За раскладным столиком в тесной комнате, набитой книжками и тряпичными куклами, глянцевыми журналами и пакетиками от чая, сидела Анна и двое неизвестных: небритый мужчина с белым зонтом и кудрявая девушка, размахивающая японским веером.

– Так на чем основан этот метод? – спросил мужчина, уважительно кивнув гостям. – Источники дают противоречивую информацию.

– Могу лишь высказать личное мнение, – отрывисто произнесла Анна. – Будешь слушать?

– Конечно.

– Будем, будем! – поддакивала Алена, навострив уши.

Игорь ощутил себя снова лишним.

– Сложно утверждать, где именно зародилась эта модальность, – важно заявила Анна. – Многие могут упрекнуть, что это смешанное направление, и я отчасти соглашусь. Здесь перемешаны разные традиции – адлеровский психоанализ, элементы психодрамы, может быть, даже протянута коварная лапа НЛП. Лично я отношу себя к телесно-ориентированной традиции, потому что на практиках стараюсь освободить тело от зажимов и сфокусировать энергию. И у кого это получается, тому даю шоколадку, тот умница, а у кого не получается – тот плохо работает. Как ты, халтурщица Алена! Вот такие фокусы. Вы скажете, что это банальная терапия плачем? Я отвечу – далеко не главное, но это есть и пусть будет, ведь на пике очищения клиент может увидеть свою ауру, приобретающую особый фиолетовый цвет. Вы справедливо спросите, а если появится аура другого цвета? Это нормально? Да, в зависимости от душевного состояния она меняет оттенок. Иногда она как радуга, но в нашем случае желательно, чтобы она была фиолетовой – наш любимый цвет. Ассистенты стараются вызвать у подопечных ощущение полета. В этот момент на группу обрушивается цунами всеобщего восхищения и экстаза – тогда и получается единое рыдание.