Я обожала своего брата. Высокомерный болван, считавший, что само небо одарило его талантом, – но именно он положил руку мне на плечо, когда много лет назад команда проиграла чемпионат из-за моей ошибки, и сказал, что это не конец света. Да, я видела в Култи пример для подражания, человека, которым хотела бы стать, – но это Эрик всегда утверждал, что я могу быть даже лучше.

Когда Култи сломал брату ногу, я сделала свой выбор.

И этим выбором был, есть и будет мой брат.

Но только я собралась назвать его мудаком, как вспомнила.

Вспомнила, о чем предупреждал Гарднер две недели назад на вводной встрече «Пайпере». «Если услышу, как называете его Фюрером, – вылетите отсюда пробкой». Вот засада.

«Мудак»-то, наверное, не лучше?

Да и «гондон» – тоже тот еще комплимент…

Я плотно поджала губы, а ноздри раздулись от гнева.

– Эрик не кретин, но да, он мой брат, – осторожно ответила я. Глаз начинал дергаться.

Кое-кто сощурил свои каре-зеленые глаза.

– Как еще назвать человека…

Глаз задергался очень быстро, и я перебила его, не успев толком подумать:

– Который нарочно ударил противника со всей дури? – Я пожала плечами. – Вот уж не знаю.

Тут же в горле встал ком, а глаз задергался еще сильнее. Господи, ну вот. Не удержалась. Завуалированно назвала его кретином. Но это же ничего, да? Главное же, что не прямо?

Шина неловко коротко усмехнулась.

– Давайте не будем переходить на личности, ладно? – А потом продолжила, не дожидаясь ответа: – У меня есть предложение, как можно немного разрядить обстановку. Неделю назад мы пообщались с рекламным агентом мистера Култи, и он сообщил, что со своей стороны они тоже получают подобные сообщения. Изначально мы надеялись, что они прекратятся, но раз этого не случилось, давайте поступим следующим образом: Сэл, опубликуем твое выступление с последней пресс-конференции…

У меня отвисла челюсть, а сердце на мгновение остановилось. Я громко и отчетливо поперхнулась слюной.

Пиарщица бросила на меня быстрый взгляд. Она же была там. Видела, какой я выставила себя идиоткой.

– Я прослежу, чтобы его отредактировали. Мы как раз хотим пригласить пару операторов, чтобы поснимать тренировки для нашего сайта – уверена, им будет несложно заснять вас вместе, показать, как отлично вы ладите. Заодно сделаем пару рекламных снимков. Разместим их, и вуаля, – она усмехнулась и пошевелила пальцами, будто только что не высказала самую бредовую идею на свете, – проблема решена.

С минуту я обдумывала ее слова, поглядывая на Гарднера, и изо всех сил пыталась не материться.

Видеозапись пресс-конференции? Пет. Ни за что.

Съемки? Я покосилась на Култи и чуть не фыркнула: он ведь до сих пор никому из команды и слова не сказал, если не считать Грейс. И что, он согласится на съемки? Ха. Очень сомневаюсь.

Фотографии? Ну, еще куда ни шло.

Но…

Пресс-конференция. Страх, крадучись, на паучьих лапках пробежал по спине. Я сглотнула.

– Шина, – твердо сказала я, стараясь не показаться полнейшей стервой. Она пыталась исправить ситуацию; я это понимала и очень ценила. – Насчет той записи… – Я попыталась подобрать слова, но смогла только помотать головой. Затем, чтобы точно донести до нее свою мысль, помотала головой еще раз – очень настойчиво. – Может, не стоит ее выкладывать?

Гарднер даже не попытался приглушить смех.

– Все будет в порядке, – сказал он. – Мы вырежем все, о чем ты так беспокоишься. Обещаю.

Правильно интерпретировав мое опасливое молчание, Шина добавила:

– Правда, Сэл. Все будет нормально, просто поверь.

Просто поверить? По жизни я старалась доверять людям, если они не давали повода в них сомневаться. Когда регулярно играешь в футбол с незнакомцами, вверяя в их руки свое здоровье и безопасность, сложно оставаться циничным. Бывало ли мне страшно? О да. Но, как говорила сестра, «один раз живем».