Все это время Кирилл не сводил с Дена насмешливого взгляда, словно точно знал, что ни одна нота, ни одна его связка не подведет его. С отстраненным, деланно безразличным видом тот смотрел на него в ответ.
Но вот все закончилось, и стало тихо. Парни долго не решались что-то сказать ему.
− Увидимся в среду, − невозмутимо прошел Кирилл мимо Дена. Их плечи едва не столкнулись друг с другом.
***
«Представь, твой конкурент успешнее тебя, хотя ты лучше него. Как бы ты поступила, если бы он постоянно пытался тебя высмеять?»
«Даже не знаю) Я никогда не сталкивалась с этим. Возможно, я бы сказала, что мне неприятно. Что успех не должен портить человека».
«Звучит отлично)) Жаль, что в моей ситуации это вряд ли поможет».
«Вы с Деном опять поссорились?»
«У нас так каждый день происходит. О чем бы ни шла речь, разговор выходит на то, что в Америку зовут его, а не меня. Мне с трудом удается не показывать, как я бешусь от этого».
«Ты просто слишком жаждешь успеха. Дена взяли, потому что он не завышал внутренней важности».
«Как-то сложно) Знаешь, я с нетерпением жду нашей поездки».
Таня улыбнулась и тут же закрыла рот рукой. Закрыла глаза. Даша сидела рядом, но, к счастью, внимательно слушала лекцию. Ей не хотелось делиться с ней перепиской. Ни с ней, ни с кем-либо еще. Она знала – все становится слишком шатким, когда хочешь чего-то больше обычного.
Они переписывались с утра до поздней ночи. Темы переходили одна в другую, голосовых сообщений отправлялось все больше. К вечеру никто из них не мог вспомнить, о чем были эти разговоры. Без дрожи уже ничего нельзя было вспомнить. Прошлое куда-то девалось. Лишь настоящий момент имел значение для них обоих.
Тяжелее всего было ложиться спать. Переписка никогда не заканчивалась после «спокойной ночи». Они могли что-то уточнить, и тогда разговор вновь вбрасывалась искра. Никто из них долго не мог потушить ее.
«Спокойной ночи».
«Спокойной ночи».
Так много раз и ничего не меняется. Они все еще говорят о какой-то ерунде и уже не сдерживают улыбку. Идут минуты, часы, пора ложиться спать и вот, наконец, они прощаются. Тогда Таня смотрит в окно, а Кирилл выходит на крышу. Оба смотрят на звезды. Оба счастливы.
Глава 7
Таня еле уснула. Ворочалась в кровати до глубокой ночи, вжимаясь в подушку каждый раз, когда представляла, что ждало ее утром. Каждая мысль, ассоциация с ним взрывалась в ее голове масляными красками. Любой предмет янтарного цвета, любой аромат, похожий на его, все, что окружало их в тот день, всегда вели к нему.
Одна мысль билась пульсом в ее сознании: «Уже завтра. Уже завтра я коснусь его». Шелковистых волос с запахом дрожи, его губ, широких плеч с выпирающими ключицами. Но как? Как не растаять тут же, не упасть от переизбытка чувств? Переставлять ноги по тропинке, держась с ним за руку? Какой изощренной актерской игрой будет ее выдержка. Спокойствие и будничный тон в разговоре. Таня не знала, как ей найти в себе это.
Утром Кирилл подъехал к общежитию. Позвонил ей, и она пулей бросилась вниз по лестнице. Точеные ноги мельтешили сквозь юбку. Столько энергии пробудилось в их едва заметных мышцах, словно и не проспала она всего пару-тройку часов ночью.
У выхода Таня замедлилась. Пригладила кудри каре и вырез оранжевого свитера. На нем подвеска с ирисом. Цвет извилистых лепестков идеально дополняет кобальтовое пальто. Под ним юбка ниже колен скрывает то, как они дрожат на пути к нему.
Кирилл еще раз взглянул на себя в зеркало. Он уже видел, как Таня идет к нему неспешной, грациозной походкой. Чуть выгнутые запястья скользят у ног, пока пальцы собраны в самый утонченный жест − как на «Возвышении Адама» Микеланджело. С самым умиротворенным лицом она смотрит по сторонам. На безоблачное небо, слишком ясное для конца сентября, на полет чаек, на то, как освещает опавшие листья солнце.