– Вот, сидит целый день, слова не скажет, а что он там смотрит – непонятно, – слышался шепоток за спиной. – Наверное, играет, геймер хренов.

Подобные реплики перемежались разговорами о хип—хопе, сдабривались замечаниями насчёт дрим—попа, пересказами сюжетов новых произведений киноискусства, либо рассуждениями о достоинствах последних моделей автомобилей, неожиданно в изобилии появившихся на улицах города. Сам он интереса к новинкам современности не проявлял.

Тем временем испытательный срок, ограниченный двумя месяцами, близился к завершению, а результат пока не просматривался. Все ниши, которые могли бы вывести фирму на желаемый уровень коммерческой активности, оказались занятыми, и втиснуться в заветную «щель» представлялось возможным только одним способом: вытеснить из неё конкурента! Заметим – аналогичным способом, как вскоре выяснилось, делались карьеры и внутри самой фирмы.

И случилось: в один из дней седовласая руководительница, приблизившись к его рабочему месту, строго спросила:

– И как у нас дела? Есть результат? Я просила дополнительно подготовить обзор – где он? позавчера

– Но ведь вчера поставили новую задачу, отменив предыдущую. Ведь так? Невозможно готовить два материала сразу!

Начальница не унывала, безапелляционно чеканя предложения.

– Я ничего не отменяла, оба обзора должны быть готовы, у нас принято всё выполнять!

– Но это невозможно, – парировал Михаил, – вчера у нас одно дело горит, вдруг появляется новая установка, чёткости никакой, да и качеств от такого разброса пострадает!

Мишка глядел на удивление тройные ноги, выглядывавшие из короткой юбки, и изумлялся скорее сохранившимся формам начальницы, чем её словоблудию. Ему почему—то стало всё равно… И как она умудряется ходить в таком. Но сдаваться на растерзание не пожелал.

– Знаете что, если Вам нужен нормальный результат, это одно, если горит отчётность – тогда не ко мне, пожалуйста. Я такими способностями не обладаю, Вы просто мешаете работать!

Фурия окаменела.

– Завтра же идём к руководителю и обещаю, Вас здесь скоро не будет, обещаю!

– Как угодно, устало выдохнул Михаил и уставился в экран. Как ни странно, наступило чувство почти освобождения, появилась какая—то лёгкость безразличия, свободы. И даже думаться стало лучше – странное дело…

То, как всё представят на «ковре», и что во всей неразберихе виноватым окажется именно он, сомнений не имелось. Способов спихивания ответственности существовала масса – эту истину он усвоил ещё на школьной скамье, найдя ей новые подтверждения в институте, что со временем постоянно находило всё новые подтверждения. Вот только один грешок, если его можно считать таковым, он за собой числил: излишнюю требовательность к полноте материала. Хотелось охватить всё возможное и на то время доступное вопреки данному институтским старичком—куратором совету – исследователь должен ограничить массив, иначе трясина! Утонешь. Но не всегда получалось, как и сейчас, так что частично он даже мог бы согласиться с новой начальницей, если только она не станет доводить дело до увольнения.

Ожидание следующего дня затягивалось, заснуть долго не удавалось. Воображения рисовало разнообразные варианты грядущего диалога – вот я скажу, а она (он, они..). Ну, а тогда я.. – и так далее. Забылся тяжёлой дрёмой только под утро, но короткий предрассветный сон оказался на редкость радужным – впереди вырисовывалось нечто светлое, очередной этап, как после дня рождения, где жизнь вновь обретёт смысл.

Но всё сложилось весьма прозаично, если не сказать буднично. Выслушал длинную, как кантилена, тираду об отсутствии у него (Михаила) коммуникативных способностей, исполнительской дисциплины, рассуждения о склонности к индивидуализму («на обед один ходит»), и умения работать в команде, то есть все сетования на то, что своей завышенной «самооценкой» он поставил коллектив «в трудное положение». Демагогия была настолько очевидна, что возражать не имело смысла – аргументация говорила сама за себя. Хотелось собрать свои нехитрые канцелярские принадлежности, состоявшие из простенькой шариковой ручки, степлера, ластика и органайзера вкупе с табель—календарём, беспорядочно разбросанных на столе, и… как вдруг услышал в итоге: