– Понимаю, – кивая, ответил Никита Сергеевич. – Если тебе нужна помощь или перерыв от тренировок, не стесняйся.

– Нет, все впорядке, – в протесте я замахали руками. – Уверен, это скоро прекратится, – поднялся я с места. – Что ж, я пойду переодеваться?

– Да, ступай, – встал тренер вслед за мной и похлопал меня по плечу.

Я вышел из кабинета, но не успел закрыть дверь, как Никита Сергеевич напоследок спросил:

– Кстати, не знаешь, где Снежана? Мы с Натальей Михайловной ее ждали, но Ксюша сказала, что она убежала.

Я повернулся к тренеру и, натянув свою самую милую улыбку, ответил:

– Не знаю, мы сегодня не виделись.

Дурацкий ретроградный Меркурий! Галактический заговор! Нашествие рептилоидов! Я не знаю, что еще могло произойти в этой Вселенной, чтобы отец спустя двенадцать лет одумался и решил вернуться в мою жизнь.

– Ма-а-ам! – крикнула я во все горло, заходя в прихожую. – Я тебе сейчас такое расскажу, ты обхохочешься!

Сняв обувь, я бросила сумку в комнату и прошла в гостинную, откуда доносился звук идущего по телевизору турецкого сериала. Мама работала три через два су-шефом в ресторане. Обычно, когда люди узнавали это, то сразу говорили: «Повезло тебе, всегда дома вкусная еда», но они глубоко ошибались. Десятичасовой график не оставлял у мамы сил на готовку дома. Хотя бывали времена, и достаточно часто, когда мама придумывала какое-то интересное сочетание блюд, и мы с Даней, моим младшем братом, были первыми дегустаторами.

«– Мехриме, да пойми же, только ты мне нужна! – прогремел басистый голос из телевизора.

– Кан, прекрати. Я видела достаточно, – уверенно произнесла девушка в платке».

Я каждый раз закатывала глаза, когда слышала подобные диалоги, каких полно в турецких сериалах. Только вот моей маме это нравилось, и вот сейчас она сидела на диване, поджав под себя ноги и укутавшись в плед, шмыгала носом, промакивая слезы бумажной салфеткой. Взрослая женщина, а смотрит мыльные оперы. Значит, то, что я собираюсь ей рассказать, она оценит на десять из десяти по шкале абсурдности турецких сериалов.

– И ты еще меня критиковала, когда я плакала над фильмом «Свадебный переполох», – плюхнувшись на диван рядом с ней, я чмокнула ее в щеку, которая еще была влажной от слезинок.

– Не было такого, – сделав звук тише, повернулась ко мне мама.

– Ну конечно, не было, цитирую: «Не думала, что моя дочь будет рыдать над мелодрамой со взрослым мужиком», – произнесла я, пародируя ее голос.

– Ну ты сравнила, Мэттью Макконахи и Джан Яман.

– Не смей обижать Мэттью, – я наигранно надула нижнюю губу и через секунду мы с мамой смеялись в голос.

– Ну что я могу сказать, яблоко от яблоньки…

– Кстати о яблоньке, – перебила я маму, – у меня для тебя новость вселенского безумия, – повернувшись к ней лицом, я взяла ее руки в свои. – Меня только что забрал отец с университета, – истерический смешок вырвался из меня, но выражение лица мамы не изменилось, словно это обыденность. – Но самое интересное то, что он извинился за все и хочет снова быть моим и Диминым папой, – посмеиваясь над своими же словами, я до сих пор не верила в произошедшее со мной полчаса назад.

Я ожидала, что мама будет хохотать над этим абсурдом вместе со мной или что она начнем эмоционировать и расхаживать по комнате, нервно жестикулируя, но она просто сидела и молчала. Пришлось даже щелкнуть пальцами перед ее глазами, чтобы проверить ее жизнеспособность.

– Ма-а-ам, земля вызывает Агату, – назвав ее по имени, я все-таки добилась ответной реакции.

– Прости, дочь, новость и правда шокирующая. Что ты ответила ему? – с неподдельным интересом спросила она, и я подалась вперед, театрально проверяя ее лоб на признаки температуры. – Что ты делаешь? – отбросила она мою руку.