– Сколько можно спать? – Одновременно с требовательным стуком в дверь раздался, как всегда, резкий голос бабушки Сейр. – Вставай, нужно убрать сухие листья на заднем дворе!

Мара вздрогнула от неожиданности, так резко возвращённая в реальность. Она зажмурилась, пытаясь удержать хотя бы слабое ощущение от увиденного, но оно ускользало от неё, как утренний туман. Всё, что осталось, – это пустота и разочарование.

– Я же вчера их убирала! – недовольно застонала она, вытягиваясь стрункой на постели и закрывая голову одеялом, словно оно могло защитить её от резкости бабушкиного голоса.

– Посмотри, какое пекло на улице! – бабушка не унималась, стук в дверь продолжался. – Уже осыпались новые!

Мара вздохнула, нехотя спуская ноги с кровати. Конечно, осыпались новые. Эти деревья никогда не устают осыпаться, как и бабушка – никогда не устаёт командовать.

Мара наклонилась, чтобы собрать последние листья у корней дерева, которое тянуло свои облетевшие ветви вверх, как если бы оно упрямо пыталось дотянуться до неба, несмотря на свои осыпавшиеся листья. Засохшая листва падала под её руками, превращаясь в сухие хрупкие крошки. Она собрала всё в большую кучу и выпрямилась, вдыхая горячий воздух. Солнце жгло её шею, и пот стекал по лбу. Глядя на гору из листьев, больше по привычке, чем с какой-либо целью, Мара щёлкнула пальцами. Обычное движение, отработанное годами бесплодных попыток, за которым она не ждала никакого результата. Но на этот раз всё было иначе. Листья вспыхнули.

Пламя зажглось ярко и резко, как новогодняя ёлка. Огненные языки зашипели, стремительно взвиваясь вверх, завладев сухой листвой мгновенно, как будто только и ждали её приказа.

Мара застыла, не в силах отвести глаз от пляшущего пламени.

– У меня получилось! – закричала она, чувствуя, как её сердце бешено колотится в груди. – Бабушка! Получилось!

Она всё ещё не верила, но огонь горел, горел по-настоящему. Пламя кружилось, извивалось, словно танцевало.

Из дома выбежала бабушка, её лицо выражало смесь ужаса и недоумения. Она остановилась, увидев огонь, который не просто горел – он пылал гораздо сильнее, чем могла бы вызвать обычная случайная искра.

– Что ты наделала? – Она всплеснула руками. Но в её голосе, обычно строгом и твёрдом, на этот раз отчётливо слышалось сомнение. Она слишком хорошо знала, как выглядит обычный огонь и как – магический. – Не выдумывай, Мара, просто сухая листва загорелась от солнца…

От этих слов в Маре разгорелся гнев и разочарование, и вместе с ним сильнее разгорелось пламя. Оно ревело и полыхало так, словно это были не листья, а промасленные тряпки.

– Прекрати это… – прошептала бабушка, её голос дрожал. Мара впервые видела её в страхе. Огонь плясал в стеклах очков старушки.

Мара почувствовала, как её сердце ускоряется, она попыталась взять себя в руки, но огонь продолжал расти, и вместе с ним её паника.

– Я не знаю как! – бормотала Мара, беспомощно глядя как огонь перекидывается на сухую траву.

– Беги за водой! – внезапно закричала бабушка, её голос снова звучал резко, вырывая Мару из оцепенения.

Мара кинулась вслед за ней, сердце бешено колотилось. Огонь продолжал разгораться позади неё, а она бежала, не в силах перестать дрожать от страха и волнения. Это была её магия. Но она не могла её контролировать.

Общими усилиями пламя удалось потушить. Вода, которую они таскали вёдрами, лилась на него, шипела, поднимая клубы дыма, и постепенно стихия отступила. Огонь, так ярко и стремительно разгоревшийся, оставил после себя только обугленную землю. Задний двор был превращён в сплошную черноту, но до дома пламя не добралось.