– Но речь не о Вас! – Ловьяди театрально плюхнулся мне в ножки. – Мои бедные дети в опасности!

– Убирайся с моего пути, паяц! – выведенный из себя, я оттолкнул ногой противного просителя милостыни. – И в следующий раз придумай что-нибудь изощрённее этого пошлого анатомического представления.

                               * * *

Я зашагал прочь от голубоватого света во мрак длинного коридора с некоторым разочарованием. Унизивший сам себя директор валялся на полу и теперь смотрел мне вслед с нескрываемой злобой, параллельно сочиняя новые зловещие козни также легко и вдохновенно, как сочиняет стихи какой-нибудь юный влюблённый поэт.

Ничего не меняется. Кровь циркулирует по кругу, всё та же невинная кровь… Под это дело нечистые на руку дельцы приторговывают оружием, пугая обывателей какой-то призрачной безопасностью. «Убей чужих, защити своих близких!» – чем не слоган для производителей штурмового автоматического оружия? Но вот ведь парадокс: они размножаются быстрее, чем винтовка выпускает добрый десяток пуль в секунду. И при этом умудряются бояться смерти! Но как это объяснить!? Ну чего казалось бы, проще: перестань бояться, уверуй в собственное бессмертие, и зашагаешь по воде, «аки по суху», а мир сам собою изменится, заиграв вокруг всеми цветами радужной палитры.

– Маловерные, – ловко балансируя по воображаемой водной глади, качал я головой из стороны в сторону. – Пропащие люди.

– Сюда, сюда, Господи, – донёсся старческий мужской голос из-за приоткрытой двери на противоположном берегу в конце коридора.

– Всё равно по пути, – махнул я рукой и уверенно направил свои привычно босые стопы на зов, дабы потом никому не пришло в голову упрекнуть меня в неотзывчивости и равнодушии.

Лампа вспыхнула перед самым моим носом. Не хватало ещё к врождённой глухоте добавить слепоту. Хороший же из меня выйдет преподаватель!

Постепенно привыкнув к свету коптящего керосинового источника, я стал различать стены и большие стеллажи, заставленные длинными рядами книг. Проходы между стеллажами были очень узкими, но именно оттуда надвигалось какое-то тёмное пятно.

– Что это Вы? – спросил я пятно.

– Будьте осторожны, я приближаюсь, – от бесформенного сгустка пришло сообщение мило картавым голосом. – Меня зовут Марк Оникул. Я – школьный библиотекарь.

Тёмное пятно наконец преобразилось в пожилого сутулого старика с характерным носом и прилагающимися к нему очками, такими несовременными, что их невозможно было даже вообразить.

– Простите меня, молодой человек, – вежливо извинился бывший сгусток, – я, возможно, напугал Вас. Тысяча извинений, но в библиотеке нет электрического света, приходится пользоваться этой старой лампой.

– По какой же причине произошла техногенная катастрофа? – спросил я, глядя на плавно угасающий огонь в светильнике, готовый в любой момент снова погрузить во мрак только что возникшую параллельную реальность. – Так недолго и до конца света дойти.

– О, это всё из-за книг! – с истым благоговением воскликнул Марк Оникул, свободной от лампы рукой очерчивая свои владения, их никто и никогда не должен увидеть, я уже не говорю о том, чтобы прочесть.

– Тогда почему бы не опрокинуть на них оставшийся керосин из лампы и не поджечь? – выступил я с дерзким предложением.

– Пробовали, – зашептал мне на ухо старик, – не горят!

– Каменные скрижали? – со знанием древнего типографского дела спросил я.

– Первоисточники, – одобрительно закивал библиотекарь. – У господина Ловьяди отличная коллекция. Однажды он проговорился мне, что вывез её из секретного хранилища первосвященника перед самым разрушением Храма. Представляете?