Стража для убедительности злобно зыркнула на пятившегося мага, многозначительно качнув алебардами, но покинуть тронный зал Пресловут не успел. В потайную дверь, расположенную прямо позади трона и ведущую в секретную лабораторию, постучали. Сперва тихо, затем стук усилился, и раздался приятный девичий голосок, едва слышимый сквозь толщу стен.

– Откройте, придурки! Ну пожалуйста! Что за идиотские шутки!

Царь из-за спинки трона уставился на дверь, маг – на царя, и только стража стояла истуканами, даже не дрогнув.

– Откройте, кому сказано! – не унимались за дверью. – Убью!

При слове «убью» двое стражников нацелили алебарды на дверь, еще двое продолжили охранять царя.

– Ты кого там прячешь? – вкрадчиво поинтересовался царь.

У Пресловута зачесалась шея в предчувствии топора, но, вспомнив, какую казнь обещал Еремей, другое место тоже почуяло опасность.

– Никого, – проблеял Пресловут. – Может, побочный эффект от заклинания?

– Интересно, что ты там наэффектил, – протянул Еремей и, пересчитав стражу, счел ее количество вполне приемлемым.

Затем дал знак Пресловуту открыть дверь.

Женька к тому времени окончательно вышла из себя и пыталась плечом выбить дверь. Правда, без особого усердия, так как биться о толстые доски собственным телом оказалось больно. Когда Пресловут произнес волшебное слово, дверь распахнулась, и девушка вылетела в тронный зал, едва успев затормозить перед нацеленными алебардами.

– А… Кино снимаете? – с последней надеждой спросила девушка и сразу поняла всю глупость подобного предположения. Не станут же, в самом деле, снимать без камер, режиссеров, да и в актеры с такими зверскими лицами не берут – люди ж заикаться начнут. После чего медленно, боясь сделать резкое движение, осела на пол, и ее сознание тихо отключилось.

– Здорово, – прокомментировал царь, задумчиво разглядывая гостью с безопасного расстояния. – Объясни-ка мне, дорогой мой, как же ты ухитрился вместо жениха для Забавы предоставить ей конкурентку, да еще басурманских кровей?

– Вроде бы по-русски говорит, – подал голос один из стражников.

– Ты, Ваня, помолчи, – предложил Еремей. – Где же ты видел, чтобы русские девицы в одежке мужской ходили, да еще стриглись аки девки позорные? А?

– Я и у басурман таких не видел, – насупился Иван. – Да только все одно она по-нашему лается. Кабы была басурманкой, так и ругалась бы на ихнем языке.

– Да ты что? – притворно удивился царь и повернулся к магу, усердно щупавшему пульс нервной девушке. – Как она там, жива?

– Жива, царь-батюшка, – согласился маг.

– Тогда прекрати ее ощупывать, может, и впрямь птица важная.

– Да я ж только сердце прослушать, – Пресловут поспешно отдернул от Женькиной груди шаловливые ручонки.

– Вот и ладушки. Вы, двое, быстро отнесите ее в… Да хоть в комнатенку. Ну ту, с решетками, где я дочерей в наказание держал. Положите на постель… Просто положите! И приставьте к ней девку пошустрее, чтобы караулила, значит. А ты, Пресловут, топай-ка в свое подземелье и не смей носа высунуть, покуда не разберешься, откель это чудо взялось.

– Там же кислота! – воскликнул маг.

– А вон там, – указал в окно Еремей, – плаха. Иди, сказал.

Все шустро поклонились, стражники чуть потолкались, споря, кто понесет наверх заморскую, или какую там, девицу. Победил Иван и гордо понес трофей, пнув напоследок напарника, чтобы под ногами не путался.

Пресловут бочком улизнул к себе.

– Ну, на сегодня с делами покончено, – решил Еремей, проводив всех взглядом. – Эй! Степанида! Квасу мне принеси!

Кощей тем временем, рассмотрев, куда девалась его «суженая», готовил план спасения. Переоделся, прицепил на пояс меч-кладенец и припомнил пару заклинаний.