Вешаю пальто, стягиваю сапоги и уже тянусь к выключателю, когда на выходе из комнаты появляется Рома в футболке и шортах. Обжился уже, засранец.

- Сюрприз! – радостно заявляет парень и салютует мне ложкой.

Я еще раз осматриваю этого счастливого индивидуума и замечаю во второй руке ведерко моего любимого мороженного из стратегических запасов. Тех самых, которые истребляются исключительно под пледом в компании сопливой мелодрамы.

- Систер, ну что ты смотришь на меня так, как будто не рада совсем?! – изображает вселенскую обиду Рома.

- Ты сожрал мое мороженное. – констатирую факт, глядя на то, как парень небрежно ставит пустое ведерко на тумбочку.

- С каких это пор тебе жалко какое-то там мороженное для своего родного братика?

Он неисправим. Распахивает объятия и ожидающе смотрит на меня огромными глазищами.

Будь на моем месте практически любая другая представительница женского пола от четырнадцати до того возраста, пока ноги еще шевелятся, точно бы кинулась этому балбесу на шею. Когда среди детей в нашей семье распределяли красоту, она вся без остатка досталась братцу. Мне же в качестве компенсации вручили… э-э-эм… что-то мне стопудово вручили, в общем, только я пока не поняла, что же это за обалденный талант такой.

- С тех самых пор, как этот братик стал появляться в моем доме исключительно тогда, когда в его жизни приключается очередная задница. – бормочу недовольно, но все-таки плетусь к Ромке, который, делая вид, что и не услышал моей последней фразы вовсе, крепко обнимает меня.

14. Глава 4

Едва вырвавшись из цепких Роминых ручек, прохожу в комнату, осматриваю погром и с полной ответственностью заявляю:

- Когда-нибудь я тебя прибью.

- Вряд ли. Ты меня слишком любишь. – хмыкнув, сообщает братик, но намек все-таки понимает – собирает разбросанные по комнате вещи и складывает их на стул. – Ты какая-то напряженная.

- Серьезно?! – фыркаю, усаживаясь на диван.

- Ага. – не оценив моего сарказма, серьезно отвечает Рома. – Проблемы?

Нет, я его совершенно точно когда-нибудь прибью!

- У меня? О чем ты! – отвечаю преувеличенно радостно и сразу же перевожу тему. – А у тебя?

- У меня?! – в тон мне переспрашивает братец.

Такой ответ сразу утверждает меня в догадках. Смотрю на парня серьезно и спрашиваю:

- Ром, куда ты опять вляпался? – выходит даже немного устало.

- Я? Вляпался? – вновь пытается выкрутиться братик. Хотя даже не выкрутиться, скорее оттянуть время. Сам-то уже отлично понимает, что правды не избежать.

- Ты-ты. Давай уже заканчивай спектакль. У тебя программа представления из года в год не меняется.

- Зато ты с каждым годом становишься все унылее. – парирует Рома. – Ведешь себя как старшая сестра!

- Возможно, именно потому, что я и есть старшая сестра?

В ответ братец закатывает глаза и плюхается рядом со мной на диван. В комнате повисает тишина, приходится стимулировать родственничка к продолжению диалога:

- Ну, раз не хочешь говорить мне, придется подключить родителей.

Знаю, это удар ниже пояса. Если папа с мамой узнают хотя бы о десятой части Ромкиных приключений, его точно на цепь посадят, а в универ будут исключительно на поводке водить.

- Ты этого не сделаешь! – парень смотрит на меня внимательно. Кажется, оценивает, серьезно ли я сейчас, или все-таки нет.

За последнее время он уже успел наломать слишком много дров для того, чтобы считать, как будто все последующие косяки будут просто сходить ему с рук.

- Ром, я не шучу. Родители сперва будут мучить тебя сами, а потом отдадут добить бабе Наде.

Баба Надя - это запрещенный прием. Ее пытки моралями не выдерживает ни один известный мне человек. Даже папе, который однажды принял волевое решение и начал отращивать бороду, пришлось с ней расстаться. Хватило всего лишь десяти минут в компании родной мамы.