Дорога в городе была из серого камня, а дома отливали от света заходящего солнца красным цветом, создавалось впечатление, что едешь по дорожке пепла, а вокруг полыхает огонь.

– Может, стоило ехать через Сумятицу, чем через огненную стену? – Троф заметно нервничала.

Счастье тут явно не пряталось, стены же начинали душить. Вдали показалось двухэтажное здание, через которое проходили черные глубокие трещины, а вывеска гласила «Фламма. Приют для путников». До следующего города далеко, а запасов было слишком мало, Троф решила все же переночевать здесь, выжила же она с лекарем две ночи, значит, и тут продержится.

Троф в этом городе беспокоили не только странные стены, похожие на непрекращающийся пожар, но и отсутствие людей, хотя в такое время жители обычно только возвращаются со своих работ.

Подъехав к приюту Фламма, Троф привязала лошадь и толкнула тяжелую деревянную дверь. Внутри помещения преобладал черный цвет, он будто бы засасывал внутрь и поглощал тебя, хотя он был лишь обычным цветом краски на стенах. Трофа подумала, что нужно найти хотя бы одного человека, пока эти стены не решили ее захватить в свои объятья.

Вокруг располагалось пара кресел и камин, в одной арке слева виднелась кухня, а около нее лестница. Маленькая конторка находилась в глубине комнаты и напоминала островок, на котором правили различные виды мхов и грибов. Подойдя к нему, Троф дернула ниточку и привела в действие колокольчик, шум от него отскочил от стен, кресел и даже лестницы, но комната от этого не оживилась.

– Может, на кухне кто-то есть? – Троф заглянула в соседнюю комнату.

Там, подставив под голову большую кастрюлю, спал мужчина, чей храп мог заглушить любые звуки вокруг. Троф подошла к нему и аккуратно потрясла его за плечо.

– Господин, проснитесь! Господин! – но храп сего господина был сильнее прикладываемых Троф сил, тогда она решила взять ложку и постучать по кастрюле, на которой отдыхал мужчина.

– Господин, просыпайтесь! – удар по кастрюле. Храп затих, но дальнейших движений не последовало. Троф ударила еще раз, глаза мужчины открылись, но снова ничего не произошло. Троф ударила в третий раз, вложив в удар все свое непонимание ситуации, и вот, наконец, мужчина подал голос, а точнее, он просто громко зевнул.

– Господин, я хочу заселиться в одну из ваших комнат.

– Заселиться? Благое, благое дело, бери, да заселяйся, – мужчина собрался снова устроиться на уже хорошо знакомой кастрюле.

– Господин, я не знаю, где что находится, сколько нужно заплатить, да и что мне и моей лошади поесть!

– Поесть? Так тут бери, что хочешь, и ешь, а комнаты все свободные. При выезде сочтемся, дай мне поспать, еще так рано, – после этих слов хозяин гостиницы рухнул в свое сладкое небытие, и храп вступил в свою прежнюю силу.

– Что ж, придется самой похозяйничать, – найдя ведро, Троф заполнила его водой и, собрав немного еды, отнесла Люции, затем выбрала одну из комнат на втором этаже и разместила свои вещи, комната была убранной и уютной.

– С таким-то хозяином и такие хорошие комнаты, – Троф хотела спуститься поесть и посмотреть, достаточно ли еды у Люции, но как только она присела на кровать, ее одолела сонливость, и она последовала примеру хозяина приюта, но уже на весьма мягкой постели.

Троф разбудил какой-то назойливый шум, она открыла глаза: оказалось, что это гам людей, доносящийся с улицы. Троф подбежала к окну.

– Сколько времени? Неужели я проспала до утра? – на улице ее ждал город, который жил своей активной жизнью. Люди переговаривались, договаривались, спешили, жили. Город не был похож на то место, в которое еще несколько часов въехала Троф.