— А можешь превратиться в... Не знаю, какого-нибудь силача?

— Богатыря что ли?

Покивав, я пояснила уже шепотом, потому что мы у самых ворот:

— Мало ли кто за калиткой. Если какие-нибудь гады, то увидят крепкого мужчину и побоятся лезть.

— Разумно, — согласилась Марюта и снова крутанулась на одной ноге.

Её охватил новый вихрь, и я охнула, теперь передо мной рослый детина с бородой и такими широкими плечами, что я могу сесть на одно, как на лавочку.

— Сойдет? — спросила Марюта старческим голосом.

— Ещё как, — восхитилась я. — Только с голосом тоже надо что-то сделать.

Она прокашлялась, и из старческого голос преобразовался в басовитый.

— А так?

— Идеально.

Дальше мне пришлось открыть калитку на воротах. Напротив них на дороге остановился отряд всадников. В центре него на крупном сером коне восседает молодой мужчина, одетый в белую расшитую золотом и красными нитями рубаху, поверх которой серебристая кольчуга, штаны из крепкой на вид кожи, сапоги до колен. Соломенного цвета волосы кудрями спадают до плеч и колышутся от ветерка. Остальные четверо всадников одеты почти одинаково в простые серые кольчуги и рубахово-штанинные костюмы. Блондин держался за бедро, невооруженным глазом видно, что он ранен.

— Царевич Огневит, — прошептала Марюта мне в облике детины, склоняясь в поклоне. — Поклонись.

В жизни я никому не кланялась, и сейчас не собиралась. Вместо этого цивилизованно поприветствовала красавца:

— Здравствуйте, царевич Огневит. Что привело вас в нашу глухомань?

2. 2

Несмотря на боль в ноге, которая ему доставляет большие страдания, хотя он и пытается этого не показывать, кудрявый блондин в удивлении поднял соколиные брови.

— Даже не поклонишься, красавица? — спросил он.

— Девушке кланяться тому, кто и так сидит на коне и по умолчанию выше? Это странно, вам не кажется? — ответила я.

Спутники царевича переглянулись, один из них ухватился за рукоять, но Огневит покачал ему головой и тот чуть расслабился.

— В твоих словах есть правда, — сказал он. — Что ж я бы не побеспокоил тебя, красавица. Но я охотился на кабана, да нога моя предала меня. Я упал и на сук напоролся. Нужна помощь.

Марюта в виде детины оглянулась на меня и кивнула, приглашая подойти ближе.

— Здрав будь, царевич. Это Ника, новая травница, — представила она меня измененным басом. — Поможет она тебе, если, конечно, не боишься довериться ей.

Я нервно сглотнула, чувствуя, как к горлу подступает ком. Одно дело перенестись в другой мир и получить в довольство дом с хозяйством. Другое — сходу лечить местного царевича. С цветами в горшках у меня все в порядке, но это ведь не одно и то же, что лечить распоротую ногу.

Я шепнула Марюте:

— Может не стоит вот так сразу?

Она пробормотала:

— Не боись. Ты ж травница.

— Да я пока только на словах травница, — шепнула я.

— Ты главное в себя верь. И ещё у тебя книга есть. В ней все, что нужно.

— Легко тебе говорить. Ты вообще дух.

Видя наши тихие переговаривания, царевич поерзал в седле и поморщился, нога у него явно сильно болит.

— У вас все хорошо? — спросил он.

Пришлось резко обернуться.

— Я постараюсь помочь, — сказала я, делая шаг вперёд. — Давайте перенесем вас в дом, там удобнее будет заняться лечением.

Всадники помогли Огневиту слезть с коня и, поддерживая его под руки, довели до дома. Я указала на кровать, и Огневита аккуратно уложили на неё. Осмотрев рану, я поняла, что зря не посещала курсы по оказанию первой помощи в школе. Рана оказалась неглубокой, но широкой, штанина пропиталась кровью, она темно бордовым потоком медленно вытекает из раны. Кажется, это венозная.

— Так, — сказала я, оборачиваясь к остальным всадникам и вспоминая все, что знаю об остановке крови. — Мне нужен кто-то из вас.