– Бармен, виски! – звонкий вызывающий голос прозвучал так неожиданно, что резанул ухо.

Сид поднял глаза. Говорила взъерошенная белоголовая девчушка лет двадцати.

– Пожалуйста, – добавила она, чуть съежившись под его взглядом.

– Девушка, у вас тушь потекла, – сказал он и плеснул в стакан на два пальца золотистой жидкости.

Подумал и чуть разбавил водой.

– Так дождь же… – пожала плечами гостья, но тут же будто опомнилась и повысила голос. – Тебя спросить забыли!

Сид покосился на девчонку. Вроде не пьяная – просто оборзевшая. Он с пристуком поставил стакан перед нахалкой и повернулся к ней спиной.

Девчонка просидела за стойкой весь вечер. Цедила свой виски и неотрывно пялилась в телефон.

Сиду она даже не понравилась. Но когда она попросила счет, он зачем-то второпях нацарапал на салфетке номер телефона. Положил перед ней на стойку и подмигнул:

– Позвони, как хорошим манерам научишься.

Перед самым закрытием бара девчонка ушла, оставив под пустым стаканом чаевые. Рядом валялась скомканная салфетка. Сид досадливо поморщился: он почувствовал себя униженным.

Через два дня она позвонила. И вот, три недели спустя, они бредут по трассе в Карелии, и вечернее солнце немилосердно жжет им плечи.

– Эй, не отставай! – Яна оглянулась на ходу.

Их взгляды встретились, Сид улыбнулся девушке. Секунду помедлив, Яна усмехнулась в ответ, глаза ее неожиданно потеплели.

– Янка, ты красивая, – проговорил Сид негромко, продолжая улыбаться.

Мимо с грохотом пронеслась фура.

– Что? – Яна потрясла головой, явно не разобрав.

Сид махнул рукой: неважно! Шагать по пыльной трассе вдруг показалось легко и светло.

На обочине притормозила помятая девятка с местными номерами.

– Берут, Сид, берут!

Яна вприпрыжку припустила к машине. Сид ускорил шаг и оттер подругу от двери с опущенным стеклом.

– Садитесь, километров пять подброшу! – Водитель гостеприимно сверкнул золотым зубом.

– Нет, спасибо! Нам дальше. – Сид махнул рукой, отступая обратно к обочине.

Водитель буркнул что-то неразборчивое и дал по газам. Ребят обдало облаком пыли и бензиновой вонью.

– Ты что творишь? – зло зашипела Яна. – Совсем дебил?! Ты это нарочно?!

Сид вздохнул, сдерживаясь.

– Яночка, – он постарался улыбнуться ей ласково, как маленькому ребенку. – Ты на часы смотрела? Между прочим…

– Да, смотрела! И знаешь что?!

Сид поморщился: Яна снова на него почти орала.

– Через двадцать два часа закрывается регистрация на самый важный в моей жизни рейс! Так как ты думаешь, – она театрально развела руками, – я хочу быть здесь или в той машине?

Сид выдержал паузу и продолжил ровным голосом – так, словно его и не перебивали.

– Стемнеет скоро, по темноте никто подбирать не станет. Машины надо длинные ловить, чтобы на всю ночь. Поняла теперь?

Яна сузила холодные, отливающие серым металлом глаза, приблизилась к Сиду и уперла палец ему в грудь.

– Мы из-за тебя вообще никуда не уедем! Следующая же машина наша, без никаких!

Сид покосился на палец с обкусанным ногтем: покрасневшая на солнце грудь саднила от прикосновения.

– О’кей, маленький босс. Как скажешь…

Яна удовлетворенно хмыкнула. Спор был окончен: она развернулась и победно зашлепала по обочине. Даже не обернулась проверить, идет ли Сид.

Он сокрушенно потянул из-за уха сигарету.

«Вот устроила головняк. В следующий раз надо с хиппушкой мутить…»

21:50, поворот на Лоухи

980 км до Санкт-Петербурга

– Сид! Что делать-то будем?

Яна стояла, зябко обхватив себя за плечи, и вглядывалась в сумерки. Дорога была удручающе пуста.

Сначала все шло хорошо. Сид больше не спорил насчет машин, и Яна молча шагала впереди, наслаждаясь победой. Солнце весело выглядывало из-за верхушек сосен, и душу заполняла глубинная уверенность: они все успеют.