Как оказалось, он был не одинок в своих размышлениях.

– На поезде отбывает почти половина подозреваемых, – раздался за спиной голос полицейского капитана Алтуфьева. – Вы не находите это странным, господин Светлов?

– Ничуть, – он повернулся к капитану, успев при развороте состряпать подобающую случаю улыбку. – Именно потому, что люди теперь отправляются в путь, позавчера они и оказались в театральном буфете. В противном случае многие из них дождались бы нижегородской премьеры «Горячего сердца», желая взглянуть, что за штука эта знаменитая «четвёртая стена». Вы не в курсе? Сам великий князь обещал быть на премьере. А так, увы, многие из нас довольствовались «Женевской сиротой». Там, в Сибири театров мало, господин Алтуфьев, и даже «сироту» будешь вспоминать с теплотой.

– Вы возражаете скорее из привычки, – произнёс капитан, покачиваясь на каблуках. – С теплотой все вы будете вспоминать театральный буфет и внезапно образовавшийся труп.

– Кстати о трупе. Вы прочли вчерашнюю вечернюю газету, я надеюсь?

– Бредовая версия про золото, – отмахнулся капитан полиции.

– На счет золота, пожалуй соглашусь, – кивнул Светлов. – Но парня они вычислили быстрее вас.

– А вам, гляжу, это доставило удовольствие?

– Немного, немного. А что же вы? Просто провожаете нас, проклиная ускользающую добычу, или..?

– Или. Мой сотрудник Петров (вон тот молодой человек, что стоит под часами), отправляется с вами. Несмотря на молодость, он превосходный сыщик, и я надеюсь, уже к концу пути ему удастся выяснить всё, что только возможно.

– В таком случае вы зря проговорились. Оставаясь инкогнито, он смог бы узнать больше.

– Не учите меня работать, господин Светлов, – зло усмехнулся Алтуфьев. – Оставаясь инкогнито, он не вписался бы в вашу аристократическую компанию вовсе. А так вы вынуждены будете его принять и разговаривать с ним.

Наконец, открылись дверцы багажного отделения и крепкие станционные грузчики принялись таскать в вагон почту и грузы. Светлов краем глаза следил за погрузкой ящиков и встретился взглядом с ещё одним знакомцем из буфета. Почтмейстер наблюдал за работой подчинённых, а увидев Светлова, перехватил у служащего сопроводительные бумаги.

– Редукторы? – прочитал он. – Зачем везти курьерским сообщением редукторы?

– Слушайте, господин Леман, ваше дело инспектировать подчинённых. Зачем и для какой надобности, и почему именно курьерским сообщением, не ваше дело.

– Вы избежали досмотра багажа помахав бумагой из канцелярии князя, господин Светлов, – заметил почтмейстер. – Но бумага ваша касается лишь почты и путей сообщения. А в Чумикане досмотр багажа проводит военно-морской флот.

– Вот как? Вам-то что до того? И с чего вы взяли, что я не сойду раньше?

– Здесь все едут на конференцию, господин Светлов. А значит до самого Чумикана.

– И даже барон?

– Барон едет на охоту. Об этом знает весь город. Барон покупал билеты на каждый четверговый экспресс начиная с мая. Он всякий раз закатывал прощальную вечеринку, но в последний момент откладывал путешествие. Их сиятельство человек экстравагантный и свободный, может себе позволить.

– Почему бы не предположить, что я тоже хочу поохотиться?

– Потому, господин Светлов, что в бумагах на сопровождение багажа указано ваше место – восьмое. А все места первого класса начиная с седьмого были забронированы канцелярией князя. За исключением тех шести мест первого вагона, которые выкупили раньше. И мне, как служащему почты об этом известно.

Вот же въедливый тип. Кажется, сегодня всякий служака задался целью сунуть Светлова носом в дерьмо. То полицмейстер, то почтовый инспектор.