Дорогие читатели, не знаю, действительно ли со мной случилось что-то необыкновенное или мне просто показалось, но вот слова Дюбуа, которые он сказал, прощаясь со мной:

– Пока я не могу дать однозначного заключения. Понятно одно – эти картины не имеют аналогов и, возможно, бесценны. Кроме того, у меня есть ощущение, что существует третья картина, которая, возможно, является ключом к единому сюжету. Сообщите вашим читателям, что я готов заплатить миллион франков тому, кто покажет мне эту картину и передаст эксклюзивные права на её исследование.

Мы с Фашем простились с экспертом, и я пригласила Ирве на чашечку кофе в соседний бар, где после долгих уговоров он рассказал мне, что наши загадочные картины написаны каким-то неизвестным художником в России.

– Внимательно прочли, Ветров?

– Как будто бы да.

– Пожалуйста, разберитесь с этими картинами: установите, действительно ли они написаны советским художником. Если да, то кто он, как картины попали во Францию, какова их действительная цена? В общем, соберите всю информацию. Не удивляйтесь, что я поручаю вам задачу, которая входит в компетенцию внешней контрразведки. К сожалению, среди сотрудников этой линии нет никого, кто бы разбирался в изобразительном искусстве. Кроме того, в отличие от других, вы совсем не загружены. Вот и поработайте. Жду доклада через месяц.

Прошло немало времени, прежде чем Юровский выбрался на освещённую улицу. Он тут же осмотрел свои руки и одежду. Крови не было. Возможно, она высохла и оттерлась, а пятна при слабом свете не видны? Но нет, он с самого начала не испытывал ощущений, которые даёт испачканная в крови кожа. Значит, её не было вообще? Впрочем, ломать себе голову над случившимся он сейчас не собирался. Но и желание провести вечер в ночном клубе исчезло. Хотелось быстрей добраться домой и привести себя в порядок. Утром прибывают его верные соратники, трое сотрудников службы наружного наблюдения. Никто в резидентуре не должен об этом знать. Поэтому он сам встретит и временно разместит ребят у себя на вилле. Наконец-то начнется острая фаза его работы в Египте.

На следующий день вечером Юровский собрал прилетевших из Москвы за столом в холле своей виллы. Ужин приготовила Вера Калюта, единственная женщина в группе. Вера не была замужем, не имела детей и, наверное, поэтому готовила плохо. Но что делать? Юровский из соображений конспирации дал отпуск слуге-палестинцу и повару-египтянину. Коллеги взялись было помочь Вере, но быстро растеряли свой пыл. Старшим в группе был Олег Никитин. Ему было уже за сорок. Это был невысокий коренастый мужчина без особых примет. Таким и должен быть типичный сотрудник «наружки». Олег обладал отличным характером и нечеловеческой работоспособностью. Он обожал свою работу. Никитину, пожалуй, не хватало инициативы и злости. Может быть, он был даже излишне мягок с людьми. Зато третий член коллектива, Иван Пятков, был опасно агрессивен. Ему ещё не было тридцати, и он всегда испытывал жгучее желание обострить ситуацию. Ваня требовал контроля, но был незаменим, когда требовалось нарушить закон. И ещё – он был единственным членом команды, всегда готовым убить, не задавая вопросов.

Юровский поднял стакан с неразбавленным «Джонни Уокером»:

– Друзья, я очень рад вас видеть! Мы вместе уже много лет. Сколько на нашем счету ответственных и опасных операций? Десятки! Мы подводили друг друга? Нет и ещё раз нет! Мы доверяем друг другу? Да и ещё раз да! Как видите, я сделал всё, чтобы вытащить вас из болота повседневности и текучки, перманентно присущей Службе наружного наблюдения Московского управления. Уверен, вы давно мечтаете о настоящей работе.