Т.В. Жигальцова на примере города Никель Мурманской области составляет «эмоциональные карты» города разных возрастных групп населения, для чего респонденты называют места, которые вызывают у них положительные, отрицательные эмоции, пугают, кажутся таинственными и др.; также Т.В. Жигальцова предлагает респондентам ответить, является ли Никель красивым, безопасным, чистым, уникальным, мультикультурным, дружелюбным городом (Жигальцова, 2017). Исследование показало, что для женщин Никель – в первую очередь уникальный город (65 % респондентов), для мужчин – безопасный (60 %); обе категории респондентов в наименьшей степени считают Никель чистым городом (10 % женщин и 5 % мужчин).

Исследования отдельных городских пространств. А.С. Горленко классифицирует современные парки скульптуры Санкт-Петербурга по нескольким параметрам: типы размещения парков в структуре города (пейзажный и урбанизированный); принцип формирования экспозиции и соединения с окружающей средой (ансамблево-проектный, выставочный) (Горленко, 2013). О. Ткач исследует «свадебный ландшафт» Санкт-Петербурга, применяя методы интервью и включенного наблюдения, обращая внимание на принципы, которыми руководствуются пары при выборе мест для фотографирования, на поведение во время прогулки, на реакцию горожан и проч. (Ткач, 2014).

В.Б. Махаев анализирует комплекс Мордовского университета с градостроительной и архитектурной позиций (Махаев, 2008). Примечательно, что современные исследования городской среды не концентрируются сугубо на фасадной стороне городов, обращая пристальное внимание в том числе на «изнанку» – на рынки, дворы, заброшенные здания. Заброшенные объекты – тема исследований Р. Абрамова и Е. Шевелева, занимающихся классификацией покинутых зданий, изучением разнообразных практик взаимодействия с ними горожан и др. (Абрамов, 2014; Шевелев, 2014). И.В. Гибелев на примере малых архитектурных форм в городских дворах хрущевской застройки рассматривает нефункциональные локальности, присутствующие в городской среде, отмечая, что «малые скульптурные формы представляют собой субституты статуй божеств» (Гибелев, 2014, с. 60), что эти формы предполагают незаинтересованное созерцание со стороны потенциальных зрителей. О. Паченков и Л. Воронкова сравнивают два блошиных рынка – «Удельный» в Санкт-Петербурге и «Мауэрпарк» в Берлине – как городские сцены, стирающие границы между приватным и общественным (выставление собственных вещей на всеобщее обозрение) (Паченков, 2014).

Исследования городского транспорта. Функционирование городского общественного транспорта – одна из важных тем для исследователей-урбанистов: Д.Е. Брязгиной (2017), А. Ивановой (2014), А.Ю. Рыжкова (2016) и др. А.Ю. Рыжков сравнивает особенности функционирования микроавтобусов как городского транспорта в Махачкале и Бишкеке, используя для этого геоинформационное программное обеспечение, позволяющие осуществлять мониторинг широты охвата территорий данным видом транспорта, частоты его курсирования и др. (Рыжков, 2016). Автор обнаруживает, что в обоих городах микроавтобусы составляют бóльшую часть общественного транспорта и охватывают около двух третьих территории, но при этом качество предоставляемых услуг не в полной мере удовлетворяет запросам горожан, а городские власти не стремятся изменить положение.

А. Иванова изучает с помощью метода включенного наблюдения поведение пассажиров в общественном транспорте Ростова, используя метафору «хореография» для понимания увиденного; в большей степени А. Иванову интересует поведение пассажиров с сумками, поскольку оно является более рефлективным по сравнению с поведением тех, кто ездит налегке (Иванова, 2014).