Короче говоря, меньше чем через неделю после появления зачатков мыслей о сдаче крови, Вячеслав Валентинович Авдеюшкин решился воплотить свою уже окончательно сформировавшуюся мечту в жизнь. А много ли для этого надо? Только твердость в собственных намерениях и предупреждение начальства от написания на него, Славку, прогула.

Начальника он предупредил. Понимания не встретил, но препятствий ему чинить не стали. А это не так уж и мало.

Твердости тоже хватало. Светланка, правда, отговаривала. Говорила, что денег им и так хватает, что не надо этого делать, что вдруг ему станет плохо – все-таки кровь выкачивают. На все это Славка сказал, что идет туда “не из-за денег, а из-за отгула, из-за узнать об ощущениях во время сдачи крови, из-за помочь кому-нибудь своим проявлением доброй воли, в общем, целиком и полностью из-за личного кромешного альтруизма”. Врал конечно, но Светку свою уговорил не беспокоиться и не противиться уже принятому им решению.

И вот настало завтра. Утром между супругами Авдеюшкиными возник спор: можно ли есть перед актом добровольного донорства или не стоит? Светлана говорила, что поесть необходимо. Вячеслав отвечал: “Еще чего!” Свой отказ, вызванный желанием сэкономить драгоценные продукты питания, он мотивировал возможностью попадания в кровь чужеродных веществ, которые могут впоследствии пагубно отразиться на организме больного. Для большей убедительности, вспомнив школу, и в частности курс химии, даже вставил мудреное словцо “акцептор”. Но убежденности Светланки не поколебал. Она же, обращаясь к факту наличия бесплатного завтрака, отмела все домыслы супруга и заставила его поесть. Не помогли даже славкины упоминания о физиологических процессах и предположение, что “всяческая бяковость с того донорского завтрака в кровь попасть не успеет за малостью временного промежутка”.

Противясь в глубине души происходящему, Славка с удовольствием съел все, что было подано на стол, после чего, поцеловав жену, отправился становиться донором.

Уж чего-чего, а увидеть очередь в пункте приема крови Славка ну никак не ожидал. Люд тут присутствовал весьма разношерстный (от иcтатуированных задохликов, насквозь пропахших алкоголем, до розовощеких обладателей свисающих поверх брючного ремня “авторитетов”), но все сплошь мужики.

Этим неожиданности не пожелали закончиться. Вместо того, чтобы вонзить иглу в славкину вену, заботливо им предоставленную, дама в белом халате, будто бы не заметив его жест доброй воли, проткнула ему безымянный палец, откачала немного крови и попросила обождать, сидя в сторонке. Вскоре выяснилось для чего все это производилось. Происходила элементарная отбраковка предложенного материала. Кому-то говорилось, что в его алкоголе слишком мало плазмы, кому-то, что уровень гемоглобина маловат и надо бы его вначале восстановить до положенного. Одному мужчине посоветовали прийти через неделю, так как два месяца со дня последней сдачи крови еще не истекли. (ДВА МЕСЯЦА! Ужаснулся Славка. Он-то надеялся, что донорством можно заниматься в среднем где-то через неделю!) Остальным были выданы какие-то специальные карточки. Одна из них досталась Славке.

Очередь плавно и явно не спеша (даже вальяжно) от одного кабинета переместилась к другому. Там всех допущенных внесли в компьютерную базу данных. “Вот что значит НТР!” – искренне порадовался за медиков и всю страну Славка. И подумал о том, что раньше компьютер был дорогостоящей забугорной диковинкой, а сейчас – дешевым и очень полезным помощником на разных уровнях бытия человеческого.

Следующим этапом была кормежка. Вопреки ожиданиям хорошего плотного завтрака, Славку ждали кружка бульона из какого-то супового кубика, кусок хлеба, чай с сахаром и сколько угодно крекеров. Нигде не было видно никакого “Кагора”, о котором зажмурив глаза от сладости воспоминаний поговаривали некоторые знатоки донорского дела. Но это-то, пожалуй, к лучшему. Никогда Славка не был любителем алкогольных напитков, хотя, с другой стороны, нахаляву и уксус сладкий.