Никакого удивления, словно у него таких случаев по сто штук в день. Хотя почему словно? Видимо, так и есть.

Вильсу, похоже, сковал нервный паралич – не имела она опыта по инстанциям мотаться. Как села на стул, прижав папку к груди, так и не спешила двигаться в сторону решения нашего вопроса. Пришлось брать дело в свои руки.

— У нас есть договор аренды с точной суммой ежемесячного платежа, — забрав папку из судорожно сжатых рук Вильсы, я расстегнула её и принялась доставать бумаги. — Также имеется последняя расписка о передаче денег за шесть месяцев, вот даты.

Мужчина наклонился ко мне, взял из руки вышеозначенное, принялся изучать.

— Так, с этим понятно, у вас впереди ещё три месяца оплаченной аренды, — кивнул он мне спустя пару минут.

— Совершенно верно! — я сжала руку Вильсы, надеясь, что она, послушав наш позитивный диалог, всё-таки отомрёт.

— Договор составлен на Порута Козелькевича… — начал мужчина.

— Он умер, вот свидетельство о смерти и документы о правопреемственности, — протянула ему ещё две бумаги.

— И кто из вас Эхтра Козелькевич? — он позволил себе толику ехидства, ведь ни одна из нас не тянула на пожилую женщину.

— Она лежит, скованная недугом, — отмерла, наконец, Вильса. — Я её дочь, Вильса Козелькевич, наследница…

Она запнулась.

— Заявление, как и доверенность, подписаны лично Эхтрой Козелькевич, что подтверждает правомерность нашего присутствия здесь, — вставила я.

А потом до меня дошло, что львиную долю терминов на нулонском языке, которые наговорила вчера, когда составляли заявление, и сегодня, попросту не могла знать. И, тем не менее... Как так?

Сама не заметила.

— Хм, — мужчина с куда большим интересом взглянул на меня.

Кажется, в его взгляде мелькнуло уважение?

Перечитав заявление, а также пробежавшись взглядом по доверенности, которую я сообразила состряпать буквально перед отъездом, он вздохнул.

— Форма не совсем правильная, — выдал он, ничуть меня не удивив.

Я и так понимала, что что-то в этом роде нас сегодня стопорнёт, но сдаваться не собиралась.

— А можно образец? — мило улыбнулась, мол, не откажет же он очаровательной девушке.

— Разумеется, более того, дозволяю вам написать его здесь, к вашему заявлению приписать лишь шапку обращения на имя градоправителя. Тогда я у вас всё приму.

А вот это было неожиданно!

Я-то приготовилась прокатиться сюда как минимум завтра, а тут такая удача! Впрочем, на всякий случай я планировала скопировать заявление по правильной форме, подписать его у Эхтры и завтра таки прикатить с ним, чтобы уж точно вогнать все гвозди в крышку гроба нечеловеческой алчности Жадора Бородатого.

Или как там его?

На самом деле разница в заявлениях была совсем небольшая. Порядок слов и парочка формулировок. Но лучше перебдеть, чем недобдеть.

Пока Вильса писала новое заявление (плюс копия для меня), клерк сделал заверенные копии документов (вручную!), оригиналы отдал нам. Нет, кажется, я была не права насчёт ленивцев. По крайней мере, этот мужчина работал быстро. Учитывая, что у него нет ксерокса, так вообще на грани фантастики.

Единственное, о чём он посетовал, что незаконные требования Жадора, а также его угрозы не имеют письменного подтверждения, только наши устные показания. Именно поэтому в следующий раз, когда назначат встречу сторон, потребуется присутствие Эхтры. Неважно, на своих двоих она придёт или её принесут нанятые грузчики.

М-да, жаль, что у них тут нет инвалидных кресел, придётся выкручиваться.

 

[1] Вот так и было. До сих пор помню ту учительницу и её малоприятный голос, ставивший ударение не на последний, а на первый слог моей фамилии (девичьей). Настала её минута славы!