Отношения славян и русов строились скорее на основе взаимовыгодного союза. Славяне получали доступ к свободным чернозёмам для занятия земледелием (система перелога, которую использовали славянские пахари, – самая эффективная по урожайности, но постоянно требующая новых земель) и надёжную защиту от кочевников. Археологические материалы показывают, что этот период был исключительно мирным для славян левобережья Днепра, что привело к резкому увеличению населения. Русы же приобрели новую сферу политического влияния и рынки сбыта для транзитных и собственных товаров…

Славяне Поднепровья благодаря салтовцам включились в международную торговлю, совершенствовалось гончарное мастерство, у славянских женщин приобрели популярность украшения, произведённые русскими мастерами. Северяне, радимичи и другие племена Поднепровья получили от русов с рубежа VIII–IX веков связи с прикаспийскими провинциями Арабского халифата, на городищах северян появились клады куфических дирхемов…

Влияние двух племён друг на друга было позитивным для обеих сторон и достаточно сильным. Оно выявляется даже антропологически: самые близкие аналогии черепным характеристикам салтовских русов обнаруживаются среди соседних славянских племён, в частности северян, радимичей, донских славян, отчасти полян. В отношении полян антрополог Т. И. Алексеева замечает, что их тип формировался отлично от других групп юго-восточной славянской колонизации (тиверцев, уличей) – на основе славян культуры Прага-Корчак и иранского элемента, который антрополог называет „субстратом“.

Это вполне объяснимо, ибо на Киевщине волынцевская культура наложилась на памятники типа Луки Райковецкой – продолжения пражско-корчакской. Основа полянского союза образовалась из смешения этих племён…

Славянские земли Днепровского левобережья (волынцевская культура) вошли в зону политического и экономического влияния Русского племенного союза. Данная ситуация окончательно закрепилась в первой трети IX в. с упрочением славяно-русских связей…

„Русский“ путь из Арабского халифата через Закавказье на Дон и Донец мог где-то конкурировать с Волжским, каспийское окончание которого было под контролем Хазарии. И продвижение Русского племенного союза на восток, и постройка крепости в выгодном с торговой и военно-стратегической точки зрения месте – в низовьях Дона – заставили Хазарию беспокоиться всерьёз.

Однако Хазарский каганат в начале IX в. был уже не тот, что знали русы немного ранее. В Итиле – столице Хазарии – произошли большие политические перемены, а именно так называемый иудейский переворот царя Обадии. Что это было конкретно, в связи с чем был совершен этот переворот, – вопрос неразрешённый и даже практически неисследованный. Слишком мало письменных источников, повествующих о данном событии, точнее, источник один – переписка испанского еврея Хасдаи ибн Шафрута с хазарским царём Иосифом (не ранее середины X в.).

Хазарский иудаизм стал притчей во языцех. Уже не одно десятилетие он является предметом научных и околонаучных дискуссий, исследований, далеко не всегда беспристрастных. И это действительно явление, которое заслуживает самого серьёзного изучения. Практически все источники, упоминающие Хазарию IX–X веков (в том числе и „Житие“ Константина Философа, и Повесть временных лет, и арабские авторы), говорят о распространении иудейской религии. Но в то же время этнические евреи не составляли в Хазарском каганате сколько-нибудь значительной социальной группы. Случай, конечно, уникальный. Особенно если вспомнить, что традиционный иудаизм не только не стремится к распространению своей веры на другие народы, но и всячески ограждает себя от этого процесса. Известно, что последовательные талмудисты называют иноплеменников, исповедующих иудаизм, „проказой Израиля“…