Розенкранц

Сказать правду, много было шуму с обеих сторон, и народ не считает грехом стравливать их друг с другом. Одно время за пьесу ничего не давали, если в ней не разделывались с литературным противником.

Гамлет

Неужели?

Гильденстерн

О, крови при этом испорчено немало!

Гамлет

И мальчишки одолевают?

Розенкранц

Да, принц. И Геркулеса с его ношей[32].

Гамлет

Впрочем, это не удивительно. Например, сейчас дядя мой – датский король, и те самые, которые едва разговаривали с ним при жизни моего отца, дают по двадцать, сорок, пятьдесят и по сто дукатов за его мелкие изображения. Черт возьми, тут есть что-то сверхъестественное, если бы только философия могла до этого докопаться!

Трубы за сценой.

Гильденстерн

Вот и актеры.

Гамлет

С приездом в Эльсинор вас, господа! Ваши руки, товарищи. В понятия радушия входят такт и светские условности. Обменяемся их знаками, чтобы после моей встречи с актерами вы не подумали, что с ними я более любезен. Еще раз, с приездом! Но мой дядя-отец и тетка-матушка ошибаются.

Гильденстерн

В каком отношении, милорд?

Гамлет

Я помешан только в норд-норд-вест. При южном ветре я еще отличу сокола от цапли.

Входит Полоний.

Полоний

Здравствуйте, господа.

Гамлет

Слушайте, Гильденстерн, и вы тоже, Розенкранц. На каждое ухо по слушателю. Старый младенец, которого вы видите, еще не вышел из пеленок.

Розенкранц

Может быть, он попал в них вторично? Сказано ведь: старый – что малый.

Гамлет

Предсказываю, что и он с сообщением об актерах. Вот увидите. – Совершенная правда, сэр. В понедельник утром, как вы сказали.

Полоний

Милорд, у меня есть новости для вас.

Гамлет

Милорд, у меня есть новости для вас. Когда Росций[33] был в Риме актером…

Полоний

Актеры приехали, милорд.

Гамлет

Неужто! Ax-ax-ax!

Полоний

Ей-богу, милорд!

Гамлет

Прикатили на ослах…

Полоний

Лучшие в мире актеры на любой вкус, как-то: для трагедий, комедий, хроник, пасторалей, вещей пасторально-комических, историко-пасторальных, трагико-исторических, трагикомико– и историко-пасторальных и для сцен в промежуточном и непредвиденном роде. Важность Сенеки, легкость Плавта[34] для них не диво. В чтении наизусть и экспромтом это люди единственные.

Гамлет

О Евфай, судья Израиля, какое у тебя было сокровище[35]!

Полоний

Какое же это сокровище было у него, милорд?

Гамлет

А как же:

Полоний (в сторону)

Все норовит о дочке!

Гамлет

А? Не так, что ли, старый Евфай?

Полоний

Если Евфай – это я, то совершенно верно: у меня есть дочь, в которой я души не чаю.

Гамлет

Нет, ничуть это не верно.

Полоний

Что же верно тогда, милорд?

Гамлет

А вот что:

И затем вы знаете:

Продолжение, виноват, – в первой строфе духовного стиха, потому что, как видите, мы будем сейчас развлекаться.

Входят четверо или пятеро актеров.

Здравствуйте, господа! Милости просим. Рад вам всем. Здравствуйте, мои хорошие. – Ба, старый друг! Скажите, какой бородой завесился, с тех пор как мы не видались! Приехал, прикрывшись ею, подсмеиваться надо мною в Дании? – Вас ли я вижу, барышня моя[36]? Царица небесная, вы на целый венецианский каблук залетели в небо с нашей последней встречи! Будем надеяться, что голос ваш не фальшивит, как золото, изъятое из обращения. – Милости просим, господа! Давайте, как французские сокольничьи, набросимся на первое, что нам попадется. Пожалуйста, какой-нибудь монолог. Дайте нам образчик вашего искусства. Ну! Какой-нибудь страстный монолог.

Первый актер

Какой монолог, добрейший принц?

Гамлет

Помнится, раз ты читал мне один отрывок; вещь никогда не ставили или не больше разу – пьеса не понравилась. Для большой публики это было, что называется, не в коня корм. Однако, как воспринял я и другие, еще лучшие судьи, это была великолепная пьеса