Шарп смотрел на темнеющий океан. Волны больше не пенились барашками, вокруг простиралась безмятежная водная гладь.

– Вы давно знаете Кромвеля? – наконец решился Шарп. Ему не нравилось обнаруживать перед Полманом свои подозрения, но еще больше хотелось, чтобы ганноверец развеял их.

Полман удивленно, но отнюдь не враждебно уставился на Шарпа.

– Недавно, – твердо ответил он. – В Бомбее до отплытия встречался с ним пару раз, чтобы выхлопотать себе пристойную каюту. Вот и все. Почему вы спросили?

– Хочу понять, зачем он оторвался от конвоя.

Полман беззаботно рассмеялся.

– Вряд ли я знаю капитана настолько хорошо, но мистер Тафнелл сказал, что мы подплывем к Мадагаскару с востока, а конвой – с запада. Он клянется, что это позволит нам опередить конвой на целых две недели! Разумеется, стоимость груза при этом изрядно возрастет, а капитан весьма в этом заинтересован. – Полман затянулся. – Вы не одобряете решения Кромвеля?

– Плыть в конвое безопаснее, – тихо промолвил Шарп.

– Нас защитит скорость. Тафнелл уверяет, что мы сможем делать по меньшей мере девяносто миль в день! – Германец выбросил остатки сигары за борт. – Пойду переоденусь для ужина.

Что-то здесь нечисто, размышлял Шарп. Если леди Грейс говорит правду, значит, Полман и Кромвель знают друг друга гораздо ближе, чем утверждают. Зачем тогда ганноверцу клясться, что едва знаком с капитаном? Шарп был склонен поверить ее светлости, хотя за всю жизнь не встречал людей, которые так мало походили друг на друга, как Полман и Кромвель.

Спустя два дня матрос с верхушки мачты заметил на западе далекий берег. Пассажиры высыпали на палубу, хотя, чтобы увидеть побережье, им пришлось бы забраться на мачту. Над невидимой землей висела тонкая полоска облаков.

– Восточная оконечность Мадагаскара, – объявил лейтенант Тафнелл, и весь день пассажиры пялились на облака, слово те предвещали какие-то перемены.

На следующий день облака исчезли из виду, хотя Тафнелл объяснил Шарпу, что они все еще движутся параллельно берегу, скрытому за горизонтом.

– В следующий раз корабль подойдет к побережью только в Африке, – сказал Тафнелл, – там быстрое течение, которое отнесет нас к Кейптауну.

Тафнелл и Шарп стояли на шканцах. Вот уже три ночи подряд в предутренние часы Шарп безуспешно подкарауливал леди Грейс. Чтобы подняться на шканцы, требовалось разрешение, но вахтенному офицеру нравилась его компания и не было никакого дела до того, отчего Шарпу не спится ночами. Две ночи леди Грейс не появлялась, но на третью Шарп услыхал скрип двери и шорох мягких туфелек. Шарп подождал, пока лейтенант отойдет к рулевому, и устремился на бак.

Тонкий, словно клинок, полумесяц отражался в воде, и Шарп мог хорошо разглядеть леди Грейс. Закутавшись в темный плащ, ее светлость стояла под кормовым фонарем. Служанки не было, и тогда Шарп встал рядом с женщиной, положил руки на перила и молча вгляделся в посеребренный полумесяцем след, оставляемый за кормой. Над ними в высоте на бизань-мачте белел огромный спенкер.

Конец ознакомительного фрагмента.