– Помнишь, мы говорили на сессии, что нельзя отрицать свои желания, подавлять их? Это путь в никуда. Я долго с этим работал, и получилось. До меня дошло вчера. Я люблю тебя, Карина. И я знаю, что ты меня любишь. Но я не хочу и не могу принадлежать тебе одной. Я вообще не хочу быть чьей-то собственностью. Любовь – это не ограничение, запреты и страдания. Это про свободу, радость, принятие.

– Предлагаешь мне радостно принять, что ты хочешь другую женщину? – уточнила я ядовито.

Мужа не смутил ни мой вопрос, ни мой тон.

– Мы научились радоваться успехам друг друга на работе, хотя являемся прямыми конкурентами в фирме.

Я нахмурилась. Ваня очень плохо научился радоваться моим успехам. Он пытался изображать восторг, но выходило скверно. Он ни черта не обрел радости за меня, просто научился подавлять зависть и злость.

Мы оба делали вид, что он смог. Я не стала сейчас укорять его за это. Иначе мы погрязнем в болоте упреков окончательно и бесповоротно.

– Я искренне счастлив, если ты выигрываешь дело, – повторил заготовленную фразу муж. – Я люблю тебя, Карин. Для меня твой успех – это и мой успех. Уверен, это сработает и в сексе.

– А я не уверена. Вообще, уверена, что не сработает, – разочаровала я его.

Ваня не терял оптимизма.

– Ты к себе необъективна. Мы ведь вместе изучали психологию и новые формы любви в современном мире. Помнишь, смотрели интервью очень симпатичной девушки?

– Она тематик, Вань. Это совсем другое. Ее муж принял сначала кинковые вечеринки, флирт и поцелуи с другими. Я точно не хочу такой светской жизни для нас.

Замерев у плиты, Ваня сложил руки на груди, уставился на меня из-под бровей. Его взгляд с укором был очень красноречивым.

Он хотел.

Может, не костюмы из латекса, не плети и веревки, не вечеринки, которые заканчиваются групповым сексом.

Но он хотел другую женщину. Других женщин.

Меня при этом он не хотел. Я попыталась вспомнить, когда мы спали в последний раз. Кажется, месяц назад. После того, как я выиграла дело Долина, Ваня не прикасался ко мне. На сессии у психолога он попросил время. Я ждала.

И дождалась совсем не того, что хотела.

– Я не хочу тебя ранить, Карина… – начал Ваня.

– Но ты ранишь, – перебила я. – Ты меня убиваешь, Вань. Я с трудом вчера сдержалась и не закатила скандал при коллегах.

– Ты сдержалась, и я горжусь тобой, детка. – Его похвала звучала как издевка. – Ты сможешь принять намного больше, родная. Я верю в это. И наш терапевт всегда говорит…

– Мы пошли к терапевту, чтобы сохранить семью! – теперь я вскочила. – Нам нужна была помощь, а вместо этого ты хочешь все разрушить.

Слезы катились по щекам. Я бегала по кухне, как та курица с отрубленной головой.

– Я тоже пытаюсь сохранить семью, – упрямо твердил Ваня. – Но у меня свой метод.

Слушать про его метод я больше не могла. У меня накопилось.

– Я хотела ребенка, Вань! Я думала, мы сможем вернуться к этому вопросу…

– Сейчас? – возмутился он. – Какой ребенок, Карин? Мы ипотеку не выплатили, я все еще жду, что Балашов предложит мне долю в фирме.

– У тебя всегда куча отговорок.

– Никаких отговорок, а реальные причины. Дети – это дорого.

– Не настолько…

Ваня поймал меня и прижал к раковине. Он стер с моих щек слезы. Его лицо было очень близко к моему. Он прижимал меня пахом, и я почувствовала его эрекцию.

– Чтобы родить детей, надо сексом заниматься, Карина, – проговорил он, опаляя меня горячим дыханием.

Табун мурашек промчался вдоль позвоночника. Черт, я давно хотела, чтобы он взял меня вот так. Злость превратилась в адреналин, а гнев в похоть. Я задрожала, и Ваня заметил это.

– У нас беда с этим самым сексом, – выдохнула я. – Вернее, у тебя.