Все происходит в 28-й день декабря; однако во время нашей прогулки по территории прекрасного сада я любуюсь камелиями в бурном цветении, выглядящими такими свежими, как будто здесь как раз в разгаре лето. Генерал Сайго собирает букет из этих красивых цветов и вручает его мне, после чего мои спутники отправляются по домам, и я иду в британское посольство, где мистер Маунси (первый секретарь дипломатической миссии) представляет меня сэру Гарри Паркесу и настаивает на том, чтобы я остался поужинать с ним. Я возвращаюсь в Иокогаму десятичасовым поездом.

Наступило ясное, светлое и немного морозное утро, воздух казался особенно чистым и бодрящим. С принцами Лихтенштейна и Монте-Нуово я отправляюсь в Токио, где нам предстоит встреча с мистером и миссис Маунси, по приглашению которых мы сегодня собираемся посетить столицу Японии. В двух экипажах мы прибываем к величественному буддистскому храму в парке Сиба, расположенному в щедро поросшем лесом пригороде. Так как замок стоит в центре города и ров, окружающий его, частично граничит с внешней стороны с полями, деревьями и различными видами зарослей, притом что за пределами этого сельского района город простирается громадным кольцом, поездка с одного края Токио к противоположному представляет самый живой интерес, ведь после того, как мы покинули густонаселенный район, по мере приближения к центру города нам часто встречаются поля или сады.

Парк Сиба располагается в северо-восточном квартале Токио. К нему ведет короткая приятная дорога от железнодорожной станции. Впечатление, посещающее меня после первого созерцания величественных храмов и алтарей, возвышающихся передо мной, когда мы выходим из экипажа, можно выразить словами предельного восхищения. Сооружения поражают насыщенными красками, а также прекрасно исполненными деталями. Да что там! Я даже догадаться не мог об их существовании. Если привлечь для выполнения резьбы по дереву самого Гринлинга Гиббонса, а для подбора красок какого-нибудь колориста из городка Альгамбра, даже при всем своем старании эти великие мастера своего дела не смогли бы ничего добавить к очаровательным японским сооружениям. Ведь набор их деталей в целом подчинялся архитектурной логике, наблюдаемой нами на развалинах Парфенона. Так что моим глазам предстало само совершенство японского зодчества.

Храм в парке Сиба, как и подавляющее большинство больших храмов, посвященных отправлению буддистских обрядов, состоял из семи зданий, одно из которых заслуживало названия храма как такового. Второе здание представляется пагодой. Причем пагода имеет практически такое же отношение к буддистской системе религиозных воззрений, как шпиль у христианской церкви. К несчастью, главное здание из положенных семи впоследствии спалили, как считается, революционные поджигатели, и мне сообщают, что то здание считалось более красивым, чем дошедшие до наших дней сооружения. Увы, как какое-то здание могло быть красивее тех, что сохранились после пожара, вне моего понимания (на рис. 16 можно увидеть изображение резервуара для воды, находящегося во внутреннем дворе данного храма).

Рис. 16. Резервуар для воды в парке Сиба снабжен монолитными колоннами, украшения верхних частей имитируют фестончатые драпировки, декорированные цветной и золотой краской

Мы прогуливаемся по внутреннему двору, любуясь длинными рядами каменных фонарей и рассматривая экстерьеры различных строений, в орнаментах которых обнаруживаем изображения птиц, цветов, водоемов и облаков, вырезанных с большой тщательностью уверенной рукой, соперничать с владельцем которой мало кто рискнет. Все изображения исполнены невероятно красиво, с особой индивидуальностью, так что в целом создают впечатление практического совершенства. Художественное исполнение предметов выглядит необычным, резьба вызывает ощущение предельной чистоты работы, а сюжеты изображения подобраны с таким прицелом, чтобы они служили символами всевластия буддистского бога над всеми сотворенными им вещами.