Завтрак этим утром как-то не лез в рот из-за волнения по поводу приближения земли, к которой мы шли три недели морем. Нам совсем не хотелось тратить время на полноценную трапезу, так как по мере продвижения судна в японских водах перед нашим взором постоянно открывались невиданные до сих пор прекрасные картины. Пронзительный, свежий, волнующий воздух, безоблачное небо, яркий и бодрящий солнечный свет, а также скачка против ветра на хлипкой повозке пробудили во мне желание пополнить силы для души и тела.

Присев в гостинице к столу, я торопливо справился с поданным угощением. В должной последовательности мне принесли рыбу, закуски и мясное блюдо, как будто я сидел в Гранд-отеле Парижа; при этом мясо было из банок фирмы «Кросс и Блеквелл», а мармелад и джем доставали из банок с этикеткой торговой марки «Кейллер» из датского города Данди. Следует признать, что все эти роскошные консервированные деликатесы мне подали в безупречно сохранившемся виде и во всех смыслах ни малейших претензий они не вызывали, однако мне все-таки было грустно поглощать прекрасно известные мне блюда вместо щупальцев осьминога, сочного побега бамбука, плавника акулы или прочих подобных экзотических местных деликатесов. А ведь именно на них я рассчитывал.

Когда я покончил с трапезой, ко мне присоединился джентльмен, обещавший послужить мне секретарем на всем протяжении моего пребывания в Японии. К тому же компанию нам составили принц Лихтенштейна Анри, а также принц Монте-Нуово Альфред (с этими двумя отпрысками августейшего австрийского рода мы плыли из Сан-Фран циско). Все вместе мы вышли на прогулку, во время которой упомянутый выше секретарь указывал нам путь. Мы минуем европейское поселение Иокогамы, где красивые виллы в стиле наполовину английском, наполовину японском уютно устроились среди чудесных садов, и входим в квартал коренного населения города. Здесь все настолько ново для меня и загадочно, что не поддается пока описанию словами. У торговых лавок отсутствует привычный для европейца фасад, полы у них приподняты над землей на одну высокую ступеньку; эти полы устланы циновками, и товары выставлены на горках, внешне напоминающих пресловутые оранжерейные стеллажи. Повсюду взгляд натыкается на невиданные до сих пор съедобные дары природы, внешне отличных от нас людей, непонятные предметы. Мы то и дело останавливаемся, что-то рассматриваем, а также не устаем восхищаться и удивляться. При этом нас тоже рассматривают местные жители как некие диковинные создания: улыбки удивления по поводу того интереса, который мы проявляем к обычным для них вещам, встречают нас на каждом шагу. Мы наблюдаем за забавами детворы: маленькая девочка ударяет мяч о землю и делает поворот, пока он находится в полете, чтобы повторить это упражнение снова. По дороге нам попадается канал, выходящий из тоннеля, прорытого внутри холма, а по нему плывут невиданной конструкции лодки; мы вступаем на территорию буддистского храма, но, прежде чем переступить порог, нам следует разуться и оставить обувь снаружи. На обратном пути мы преодолеваем «утесы», с которых нам открывается великолепный вид на город и залив, и продолжаем путь по дороге, огражденной забавного вида заборами (рис. 1–15) и вьющейся среди питомников с многочисленными экзотическими для нас деревьями. Следует отметить, что это путешествие произвело на нас настолько благоприятное впечатление, что выразить его словами просто не получается. На самом деле практически невозможно описать наше впечатление от всего того нового, что мы увидели. Однако передать любезному читателю впечатление от нашей первой прогулки можно с помощью замечания, произнесенного во время нее одним из австрийских принцев. «Умри мы, – сказал он, – а потом воскресни, для окружающих японцев все это выглядело бы гораздо банальнее».