Сорок – церковно-административная единица, аналогичная современному благочинию. В среднем в его состав входило около 40 церковных приходов (на деле их могло быть от десяти до шести десятков). Всем известное выражение «сорок сороков» – лишь поэтическая метафора: число сороков в старой Москве не превышало шести-семи. Метафора эта очень характерна для христианского сознания, которое прибегает к удвоению, к умножению, дабы подчеркнуть значимость явления. А в Москве было чем гордиться! Москвичи всегда любили свой город с его сверкающими на солнце куполами великих соборов и малых церквушек, с колокольнями, возвышающимися над морем деревянных построек, кое-где разбавленных каменными хоромами богачей, с протяжным «малиновым» звоном, плывущим над всем миром – над Москвой-рекой, над домами и амбарами, над садами и огородами, коих немало было в Москве тех времен.

Замоскворецкий сорок в середине XVIII столетия охватывал южную часть территории Земляного города и простирался дальше, за его пределы: с запада, севера и востока ограниченный излучиной Москвы-реки, на юге он доходил примерно до Калужской заставы. Каждый проживавший на этой территории православный человек был приписан к определенному церковному приходу; его присутствие на исповеди и у причастия фиксировалось в исповедных ведомостях – своеобразной форме переписи приходского населения. Состав приходов не был стабильным. Некогда многолюдные приходы могли приходить в запустение, а малолюдные – напротив, пополняться новыми жителями. Изменениям был подвержен и социальный состав прихода. Тем не менее, можно вести речь о «купеческих» приходах, значительную часть населения которых составляли члены первой, второй и третьей гильдий.

Не случайно поэтому, что к замоскорецким храмам было приковано особенно заботливое внимание со стороны купечества. Купеческой благотворительности обязано своим существованием здание церкви Николая Чудотворца в Заяицком, одного из красивейших храмов Замоскворечья. Деревянная церковь на набережной упоминается в летописных источниках под 1518 годом. Каменную церковь здесь построили в 1652 году, а через сто лет после этого она обветшала. В исповедной ведомости за 1748 год среди прочих значатся две фамилии «торговых людей»: Москвины и Турчаниновы[54]. Первые из них в чине гостей упоминаются в 1698–1722 годах, вторые же – первогильдейцы, одна из крупнейших купеческих фамилий XVIII века. Емельян Яковлев сын Москвин, «московских питейных сборов компанейщик», обратился в марте 1741 года в канцелярию Синодального правления, испрашивая разрешение на слом старой приходской церкви и постройку новой. Прошение было удовлетворено, строительство началось. Е.Я. Москвин умер в мае 1741 года. Еще при жизни руководство строительством он поручил Андрею Алексеевичу Турчанинову. Тот, впрочем, тоже скоро скончался, завещав средства на возведение церкви своему сыну, Конюшенной овчинной слободы первой гильдии купцу Ивану Андрееву сыну Турчанинову.

Строительство при И.А. Турчанинове шло полным ходом. Вот только… в 1743 году, когда здание было почти возведено, оно внезапно обрушилось. Деньги, завещанные Е.Я. Москвиным, к тому времени закончились. Пришлось взыскивать деньги с его должников, продавать его движимое и недвижимое имущество. Тем не менее, средств постоянно не хватало. Храм строился мучительно долго и был завершен лишь к 1754 году. Один из чертежей храма, по которому, возможно, и велось строительство, принадлежал известному архитектору Д. Ухтомскому. Точнее сказать нельзя: чертеж до наших времен не дошел. Зато сохранилось здание храма, построенное в стиле елизаветинского барокко и прошедшее через тяжкие испытания в советскую пору, когда в нем разместили трансформаторный цех, снесли верхнюю часть церкви и колокольни. В 1996–1998 годах храм был восстановлен.