Но не переживай, я быстро восстановлюсь, когда вернусь в Торинград и примусь за работу! Главное – теперь у меня есть железная мотивация, а всё остальное как-нибудь образуется.

Встретимся летом на Межрасовых играх! Надеюсь, я успею добраться до новой столицы лихнистского общества к началу соревнований.

Ещё раз сердечно благодарю тебя за внимание, проявленное к моей скромной персоне!

С уважением, товарищ Афелис».

– Вы все дерьмо! Пыль под ногами! Бесполезные рты! Доходяги! – орал на шеренгу каторжников старший надзиратель. – И слышать не хочу никаких возражений! Закрыли хлебальники и марш все в карьер! Снег, голод, холод – мне плевать, слышите?! Хоть сдохните там, но угля мне добудьте! Всё, вперёд, мрази! Смотреть на вас тошно, уродцы, как таких земля только носит…

Ударившие под конец весны страшные холода и метели нисколько не волновали главного надсмотрщика. План есть план, а помрёт кто-нибудь, выполняя его, или нет, руководство нисколечко не волнует.

В течение календарной зимы хотя бы сокращалась норма добычи, увеличивался дневной паёк, часть угля выделялась для круглосуточного обогрева барака. Можно было перетерпеть восемь часов на морозе, затем относительно сытно покушать, согреться. В «тёплую половину года» всех этих благ не было: двенадцать часов проработай, потом спи полуголодным в холодном помещении – и только попробуй пожаловаться! Новые комплекты зимней одежды тоже выдадут лишь следующей осенью… В общем, довольствуйтесь тем, что есть, твари неблагодарные. Внезапные погодные аномалии – не столь уж редкие для этих широт – в расписание не вписываются, а значит, не существуют.

Кутаясь в свои жалкие лохмотья, заключённые брели к месту работы. Глядя на замерзающие на ходу сопли товарищей, Афелис не сомневался, переживут ближайшую неделю не все.

На Брехлисиуса было больно смотреть. После работы на пару с Роком, хилый эльф и так-то едва держался на своих тоненьких ножках, а при первых же морозах схватил такой жуткий кашель, что казалось, вот-вот выблюет лёгкие. Наблюдая за неподдельными страданиями «правдоруба», даже суровый Рок сжалился, поручив Брехлисиусу заниматься расчисткой снега вместо махания киркой. Остальные новички из отличавшегося мягким климатом островного Эльфланда выглядели не лучше. Некоторые заключённые даже делали ставки, кто из четырёх эльфов окочурится первым. Призом служила одёжка остроухих, ещё не успевшая превратиться в рваньё, как у бывалых каторжников.

Афелис и сам чувствовал себя очень плохо. Хотя после прибытия эльфов он больше ни разу не пил ядовитого пойла, его организм продолжал медленно, но верно разваливаться. Тридцать шесть лет – это тридцать шесть лет, старость не за горами. Надо беречь своё тело, а не истязать его изо дня в день непосильным трудом, недосыпанием и скверной кормёжкой. Вот только сраный план лихнистов не предусматривал различий по расе и возрасту. Справедливость на практике оказалась примитивной уравниловкой, а не равенством возможностей, как в теории. И попробуй поспорь, если начальство не терпит никаких возражений…

Даскалос Балинович тоже хворал, жалуясь на боли в пояснице и коленях. Гномы были привычны к суровому северному климату, но резкая смена погоды всегда обостряла возрастные болячки, так что бывший учитель Афелиса страдал вместе со всеми, пускай и по-своему.

У Рока шли ломки по пойлу, на которое тот основательно подсел за двадцать лет заключения и считал, что день без выпивки прожит зря. Но с полудохлыми эльфами-новичками и такой непогодой о перевыполнении нормы можно было забыть. Отбатрачить бы на похлёбку, какой уж тут бонус…