Утром их разбудил – не петух, прокукарекав – сержант ГБ с явным намерением арестовать, как врагов народа. Пока препирались с ним, появился главный инженер Гудков, он же по совместительству и главный конструктор завода. Пришлось рукой поднимать его упавшую челюсть. Машину срочно затащили в цех. Григорий Васильевич, как только заглушили главный двигатель, забрался в машину. И выгнать его оттуда удалось только директору завода. Но сержант тоже оказался не промах, успел созвониться с кем следует, и творческую беседу в кабинете директора пришлось прервать на неопределенное время. В кабинет вошел мужичок с двумя красными шпалами на петлицах в сопровождении того самого сержанта и трех других представителей доблестного ГБ с наганами в руках. Они явились арестовывать немецких шпионов. Возникла довольно пикантная ситуация, так как на руках у экипажа были АКСУ, а страха перед органами не было. Все трое – добровольцы-«сепаратисты», злые и голодные, которые едва-едва успели выхватить из-под носа у немцев уникальную машину. В общем, у старшего лейтенанта ненавязчиво спросили: «Видит ли он пламегасители вот этих вот машинок?»

– Я при исполнении!

– Вот и смотри в дырочку, и улыбайся, пока я буду перевешивать! (С) Убери своих обормотов, садись и слушай.

– И действительно, Виктор Иванович, – подал голос директор Лев Ефимович Кон, – присаживайтесь. В конце концов, их сопровождала ваша сотрудница, можете расспросить ее обо всем. А нас, пожалуйста, не отвлекайте, потому что и машина уникальна, и те сведения, которые привезли эти люди, очень нам нужны.

– У вас документы какие-нибудь есть?

– Практически никаких, мы не ожидали оказаться тут. И вообще не знаем, как так получилось. У Мишки есть украинский паспорт. У нас – нет, мы – граждане России.

– Что вы этим хотите сказать? Вы – не граждане СССР?

– Нет, я был им до тысяча девятьсот девяносто первого года, а Лешка – он молодой, и гражданином СССР не был.

– Мы проиграли эту войну?

– Ты что, дурак, что ли? Русским языком тебе сказали, до девяносто первого года СССР был. Потом его не стало, распался на пятнадцать государств, по числу республик. Или чуть больше, если считать непризнанные.

– Да я тебя!

– Сядь! Миш, покажи ему паспорт!

Михаил левой рукой, не убирая правую с рукоятки АКСУ, достал паспорт и протянул старлею. Тот посмотрел на трезубец, глянул на все странички и вдруг выгнал всех своих из кабинета. Демонстративно вложил наган в кобуру, ребята положили автоматы на колени и продолжили отвечать на вопросы Григория Васильевича и Льва Ефимовича. Контрреволюционную пропаганду никто не вел. Шли вопросы о том, как провести ТО ходовой части танка. На столе директора зазвонил телефон, и Кон снял трубку.

– Здравствуйте, Вячеслав Александрович! Да, я просил вас позвонить. Тут нам танк пригнали… Нет, не немецкий, наш, советский, Т-84БМ называется. Что-что? Где сделан?

– На Харьковском танковом имени Малышева. В две тысячи десятом году.

– Говорят, что на Харьковском танковом имени Малышева. В две тысячи десятом году. Как? Не знаю: «как»! И они сами не знают, но танк стоит в пятом цехе. Требуется провести техническое обслуживание ходовой части…

Он надолго замолчал, потом коротко отвечал на вопросы.

– Дизель, тысяча двести сил, пятьдесят одна тонна. Семь вперед и четыре назад, автомат. Сто двадцать пять миллиметров с автоматом заряжания. Нет, раздельное. Спаренный пулемет семь шестьдесят два и зенитный двенадцать и семь. До семьсот пятидесяти миллиметров лоб и до восьмисот башня. Семьдесят километров в час. Хорошо, вышлю машину. До свидания, товарищ нарком.